Главная » Средневековые государства Ближнего Востока » Латиняне в сельской Мацуке (XIII-XV вв.)

Латиняне в сельской Мацуке (XIII-XV вв.)

Р.М. Шукуров, к.и.н, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова

Об обширных связях Трапезундской империи с западноевропейскими государствами и, в особенности, с итальянскими морскими республиками в современной науке известно хорошо. Решающий вклад в изучение взаимоотношений Западной Европы и Трапезундской империи сделан в многочисленных трудах Сергея Павловича Карпова [1]. Настоящая статья [2] продолжает эту тему, анализируя новые сведения о латинянах в сельских областях Трапезундской империи.

Итальянцы в Трапезундской империи

В XIV–XV вв. итальянцы, и особенно генуэзцы и венецианцы, были частыми гостями в Трапезундской империи, располагая поселениями и имуществом в Трапезунде. Временами итальянцы исполняли разного рода дипломатические поручения Великих Комнинов в Италии. Так, в 1314 г., Гавино де Мари и Сорлеоне Спинола были послами императора Алексея II Великого Комнина (1297-1330) в Геную. В 1460 г. флорентийский аристократ Микеле Алигьери был представителем последнего трапезундского императора Давида Великого Комнина на Западе [3]. Мы знаем также о нескольких итальянцах, весьма глубоко вовлеченных в политическую и экономическую жизнь империи, которые, возможно, приняли подданство Великих Комнинов. В 1284 г. генуэзец Никколозио де Ария (вероятно, имелся в виду Николо Дориа) возглавлял императорский монетный двор в Трапезунде. В правление Алексея IV Великого Комнина (1417-1429) какую-то должность при дворе (по формулировке итальянского источника - curia) занимал генуэзец Томмазо Тротти. В 1429 г. еще один генуэзец, Доменико д’Аллегро, бывший пират, был возведен в ранг протостратора (главнокомандующего флотом) императором Иоанном IV Великим Комнином, занимая этот пост по меньшей мере до 1459 г. Наконец, в 1420-х гг. генуэзец Джироламо ди Негро был великим месадзоном и протовестиарием при императорах Алексее IV и Иоанне IV (1429-1460). В 1437 в качестве трапезундского военачальника он возглавил морскую военную операцию против генуэзцев, своих соотечественников. Джироламо ди Негро захватил генуэзский корабль, конфисковал его груз и арестовал капитана Мервальдо Спинолу, который затем содержался в заключении в Трапезунде [4]. Я хотел бы подчеркнуть, что упомянутые выше итальянцы на императорской службе как правило были торговцами или наемниками, чьи материальные интересы переросли в политические.

 

Итальянские антропонимы

Присутствие итальянцев в империи отнюдь не ограничивалось итальянскими официалами, торговцами и наемниками. Новые данные об итальянцах содержатся в понтийской антропонимике. Вообще, следует сказать, что антропонимика и вообще ономастика пока занимают слишком скромное место в современной византинистике (в сравнении, к примеру, с медиевистикой) [5]. Между тем, в некоторых случаях именно антропонимика в состоянии восполнить некоторые лакуны в  традиционной источниковой базе. В среде понтийского сельского населения встречается несколько итальянских имен, сохранившихся в актах Вазелонского монастыря эпохи Трапезундской империи [6], анализу которых и будут посвящены последующие страницы. Следует сразу оговорить, что настоящее исследование носит сугубо предварительный характер - это лишь первый подступ к теме, как представляется, довольно обширной. Я обсуждаю тут лишь небольшую часть имен из понтийского актового материала XIII-XV вв., которые предположительно восходят к итальянским и/или другим романским корням. Список романских имен из понтийского актового материала в результате будущих исследований может расшириться.

В Таблице 1 приведена выборка греческих антропонимов из Вазелонских актов, восходящих к романским корням, с их этимологиями. Большинство приведенных тут антропонимов представляют собой прозвища или патронимы. Некоторые из имен имеют параллели в средневековой итальянской антропонимии, что делает их идентификацию как итальянских по происхождению практически бесспорной. В поисках итальянских параллелей предпочтение отдавалось именникам именно тех итальянцев, которые посещали Причерноморье или жили там [7]. Итальянские корни этих антропонимов проверялись в стандартных словарях среднегреческого языка, а также в словаре понтийского греческого, сохранившего значительный пласт архаичной лексики [8]. Если итальянская основа имени не значится как романское заимствование в греческом, то это служит дополнительным аргументом в пользу того, что это имя было привнесено в греческую среду исконным его носителем-итальянцем.

В приведенном списке все имена имеют романские корни. Особый случай представлен именем Франк, которое было одновременно и антропонимом, и этнонимом. Как личное имя оно было широко распространено в романской среде. «Франк» вошло как этноним и в среднегреческий язык, а также было известно грекам через посредство западной феодальной терминологии (φραγκία etc.) [9]. Однако, как личное имя оно не было употребительным в поздневизантийской среде: в PLP зафиксировано лишь 7 Франков (помимо двух понтийских), из них двое были из Мессины и Северо-Восточной Сицилии (т.е. с территорий глубоко латинизированных), двое были «латинянами» (скорее всего, итальянцами), место жительства одного неизвестно, один - парик из Мистры, и последний - из Каламарии. Не исключено, что последние двое также были «франками» по происхождению [10]. В подавляющем большинстве из перечисленных 7 случаев, греческое имя «Φράγκος», скорее всего, происходило от романского имени Franco/Franc, но не от греческого этнонима Φράγκος. К этнониму же Φράγκος, несомненно, восходило другое имя: Φραγκόπουλος, т.е. «сын франка», «франкский отпрыск» [11], которое носили эллинизированные латиняне начиная с XI в. [12]. Следовательно, можно сделать вывод, что «латинское» происхождение понтийских Франков является более чем вероятным - также и в этом случае греческое имя произошло от романского личного имени, но не этнонима.

 

Таблица 1. Романская антропонимика Мацуки

Фамильное имя или прозвище Этимология
Βαλεντζιάκος ← ит. фамильное имя Valencia (Пономарев А.Л. Путеводитель. С. 135) + греч. формант κος со значением обладания неким качеством или способностями. Ср.: βαλεντίζα ← старофр. vaillentise «отвага» (Kahane H. and R. The Western Impact on Byzantium. P. 137; Lidem. Abendland und Byzanz. S. 542).
Βαλεντζιάκων ← ит. фамильное имя Valencia (см. выше) + гр. формант κων.
Κάναρις ← ит. ← лат. canarius «комар»?; ср.: среднегр. κανάριον «комар», «москит» ← лат. canarius, то же, что κώνωψ (TLG; LBG. S. 757).
Καστελίτης, Καστελιτόπουλος ← ит. castello «крепость, башня», ср.: генуэзское фамильное имя или прозвище Casteletis, Casteleto и т.д. (Пономарев А.Л. Путеводитель. С. 66), см. также венецианское фамильное имя или прозвище Castella and Castela, Castelano, носители которых зафиксированы в Тане (Прокофьева Н.Д. Акты. С. 156) и др., ср. также: провансальское castel, среднегр. καστέλλον «крепость», «форт» (до 1401 г.) ← ит. или старофр.
Κουσπίδης ит. cuspide? ← лат. cuspus, cuspis «деревянный башмак»? (→ среднегр. κούσπος, TLG; LBG. S. 876; Walde A. Lateinisches etymologisches Wörterbuch / 3., neubearbeitete Auflage von J.B. Hofmann. Heidelbeg, 1938. S. 318; Niermeyer J.F. Mediae latinitatis lexicon minus. Leiden, 1976. P. 297).
Πασκάλης ← ит. Pasqual или Pasquali (← лат. Paschalis).
Σαντήλης ← ит. распространенное имя Santelli; другой возможный вариант: ← топоним Santel в Северной Италии у Тренто?; ср. также: топоним Santellini/Santilini = Santorini, остров в Эгейском море (Kahane H. and R. Italienische Ortsnamen. S. 326).
Φράγκος ← ит. Имя или прозвище Franco (Прокофьева Н.Д. Акты. С. 160, 164) или фр. Franc (← этноним franc); ср.: среднегр. φράγκος «франк, западноевропеец» (см.: Pape W. Wörterbuch. S. 1646).

Имя Кастелит включено в список романских имен со следующей оговоркой. Его носители теоретически могли быть греками, родом из какой-нибудь местности, называвшейся Кастелло. Ближайший населенный пункт с подобным именем находился на черноморском побережье восточнее Амасры. Это поселение хорошо известно по средневековым портоланам, где оно значится в разных вариантах как Castelle, Casteli, Do Castelli, Chastelle и т.д. [13]. Однако местечко располагалось слишком далеко от Мацуки и было незначительным. Поэтому более предпочтительным является привязка имени Кастелит к итальянскому фамильному имени или прозвищу, но не к топониму. В поздневизантийское время имя Кастелит было весьма редким: из трех Кастелитов, зафиксированных в PLP, двое жили на Понте, а третий был париком в Палатии [14]. Все трое вполне могли быть по происхождению латинянами. Исключительная редкость имени в греческой антропонимической номенклатуре также делает маловероятным его связь с καστέλλον, среднегреческим заимствованием из романских языков; греч. καστέλλον, как видно, не использовалось для образования имен.

Особый интерес представляет преном Паскал. В собственно греческой антропонимике существовало имя Πασχάλης ← Πάσχα, знаменующее этот церковный праздник [15]. Однако в Вазелонских актах значится именно Πασκάλης с каппой вместо χ. Тут может быть два объяснения появления этой каппы. Во-первых, в понтийском диалекте допустимо произношение именно Πάσκα и Πασκαλία вместо стандартных Πάσχα и Πασχαλία (в говорах Керасунта, Котиоры, Халдии и т.д.) [16], поэтому Πασχάλης могло быть просто диалектным вариантом стандартного византийского имени. Во-вторых, возможно другое объяснение, учитывающее то обстоятельство, что отец Паскала Сантил носил романское по происхождению прозвище (см. Табл. 2, № 13). По всей вероятности, имя Σαντήλης есть не что иное, как распространенный итальянский преном Santelli. Имя Σαντήλης/Santelli в Вазелонских актах - уникальный случай упоминания этого имени в греческой антропонимике. Таким образом, возможно, что и сына Сантил назвал романским именем. При этом следует помнить, что писцы актов старались все-таки в меру возможностей следовать стандартной орфографии, так что, возможно, появление формы Πασκάλης в данном случае отражает «латинизированную» форму имени. Если учесть эти обстоятельства, то романская этимология имени Πασκάλης выглядит более предпочтительной.

Кроме Σαντήλης, также и Βαλεντζιάκος, Βαλεντζιάκων, Κάναρις и Κουσπίδης встречаются лишь на Понте - в этих случаях также мы имеем дело с уникальными для византийской антропонимики именами. Как указано в таблице, у Κάναρις есть близкая параллель в греческом: заимствованный из итальянского κανάριον «комар», «москит», а для Κουσπίδης - κούσπος от ит. cuspide, обозначавшее «деревянный башмак» (← лат. cuspus/cuspis).

Однако из-за исключительности и редкости имен логично предположить, что эти прозвища были привнесены итальянцами. Вряд ли они происходили от греческих κανάριον и κούσπος - в греческой среде больше не встречаются такие имена.

Наибольшую трудность для определения семантики имени представляет Κουσπίδης. В Таблице 1 дано наиболее вероятное значение Κουσπίδης ← κούσπος «деревянный башмак». Однако в словарях средневекового латинского можно обнаружить и однокоренное cuspidatus со значением (Croix) fichée, (Cross) fitchy, т.е. (крест) «с заостренным основанием» [17], а понтийский словарь фиксирует довольно близкое к этому значение для κουσπίδιν (← лат. cuspis) - «нижняя часть позвоночника, крестец» [18]. На данный момент трудно утверждать с полной уверенностью, какое из приведенных значений крылось в прозвище Κουσπίδης, однако первый, более «прозаический» смысл представляется предпочтительным.

Судя по PLP, большинство обсуждаемых имен (все за исключением Καστελίτης и Φράγκος) не встречаются в других ареалах византийского мира. Они отсутствуют в греческой антропонимике других областей, являясь слишком нетипичными для византийской среды. Следовательно, можно думать, что эти имена произошли не от заимствованного корня, вошедшего в греческий из романских языков, но прямо от итальянского имени, сохранявшего «иноземное» звучание для греческого слуха.
Таким образом, приведенные выше аргументы в совокупности убеждают в том, что все представленные в Таблице 1 имена по происхождению являлись романскими антропонимами, а их изначальные носители были латинянами, так или иначе попавшими в Трапезундскую империю и поселившимися в сельской Мацуке.

 

Носители романских имен

В Таблице 2 представлены некоторые просопографические данные о носителях выявленных романских имен. В наш список вошло 16 человек, из которых 8 можно объединить в 2 семьи: Валенчаков (6 человек) и Сантилов (2 человека).

 

Таблица 2. Носители романских имен

Факсимильное имя или прозвище Крестное имя Социальный статус Время Семейные связи Источник № PLP
1 Βαλεντζιάκος Κωνσταντίνος землевладелец ок. 1260 - AV. № 37.14. 2075
2 Βαλεντζιάκος Κώνστας землевладелец 1275-1276 брат (?) Феодора Валенчака AV. № 43. 2f. 2076
3 Βαλεντζιάκος Θεόδωρος землевладелец 1275-1280(?) брат (?) Конста Валенчака AV. № 43.1ff; № 59.1-2; № 63.22. 2074
4 Βαλεντζιάκαινα Καλάνα землевладелица к. XIII в. - AV. № 106. 245. 2072
5 Βαλεντζιάκων ’Ιωαννάκης землевладелец втор. пол. XIII в. - AV. № 14.15; № 55.11-12; № 60.47; № 106. 82-83. 2077
6 Βαλεντζιάκος Γεώργιος землевладелец 1344 - AV. № 99.12. 2073
7 Κάναρις Νικηφόρος землевладелец 1254, к. XIII в.   AV. № 106.75-76; № 111.1-4. 10894
8 Κάναρις - землевладелец ок. 1264   AV. № 29.6. 10893
9 Καστελίτης Κωνσταντίνος землевладелец ок. 1260 - AV. № 36.3; № 45.12; № 58.31; № 68.1-15. 11383
10 Καστελίτης - землевладелец 1384 - AV. № 128.4. 11381
11 Καστελιτόπουλος Χρυσή землевладелица 1435 - AV. № 10.4. 11384
12 Kουσπίδης - землевладелец к. XIII в. - AV. № 105.58. 13609
13 Σαντήλης ’Ιωάννης землевладелец 1432 отец Паскала и муж Ирины Лахонопулос (Λαχονόπουλος) AV. № 168. 24813
14 [Σαντήλης] (?) Πασκάλης землевладелец 1432 сын Сантила и Ирины Лахонопулос AV. № 168.2. 21991
15 Φράγκος (Φράνκος) Μιχαάλ писец, свидетель ок. 1435 - AV. № 13. 14. 30145
16 Φράγκος Γεώργης землевладелец XV в. - AV. № 176.1. 30143

Родственная связь между Валенчаками удостоверяется в одном случае - Феодор и Конст, вероятно, были братьями. Хронологически упоминания 5 из 6 известных Валенчаков (№ 1-5) укладываются во вторую половину XIII в., начиная с ок. 1260 г. - т.е. в одно или два поколения, что позволяет предположить, что и остальные Валенчаки принадлежали к одному семейству. Вполне вероятно, что Георгий Валенчак (№ 6), упоминавшийся в 1344 г., был одним из потомков этого многочисленного во второй половине XIII в. семейства.

Источник содержит указание на то, что Паскал (№ 14) был сыном супругов Иоанна Сантила (№ 13) и Ирины Лахонопулос. По всей видимости, в данном случае Паскал являлось преномом, а патроним Паскала, если таковой существовал, был тем же, что у его отца - Сантил.

Для остальных лиц с одинаковыми прозвищами или фамильными именами (Канар, Кастелит, Франк) нет никаких, даже косвенных указаний о возможных родственных связях между ними.

Очевидно, что все латиняне из нашего списка ассимилировались с местным греческим населением и, скорее всего, исповедовали православие. На это указывает то обстоятельство, что все присутствующие в списке крестные имена являются несомненно греческими. Лишь преном Паскал (№ 14) мог, как указывалось выше, быть передачей итальянского имени. Однако и в последнем случае можно думать, что Паскал принадлежал к греческому православию, поскольку его отец носил греческое крестное имя Иоанн.
Все упомянутые лица, о занятиях которых сохранились сведения в источнике, были сельскими жителями, а большая их часть землевладельцами (15 из 16). Хотя сохраняется гипотетическая возможность того, что часть из них были горожанами, по той или иной причине упомянутыми в связи с сельской Мацукой, однако наличные источники не дают повода для такого допущения. На данный момент наиболее корректным будет считать всех упоминающихся в списке людей крестьянами. Можно также констатировать, что все упомянутые в списке лица принадлежали к средним и низшим слоям общества.

Отмеченная выше принадлежность обсуждаемых лиц к крестьянству является несколько неожиданной, ибо, по общепринятым представлениям, итальянцы в Причерноморье, и особенно в Южном Причерноморье, скорее были торговцами, морякам, наемниками, ремесленниками, т.е. горожанами, и принадлежали по большей части к тому разряду людей, которые обычно не смешивались с местным населением и не оседали на чужбине. Напротив, обсуждаемый список показывает, что некоторые из итальянцев оседали в Трапезундской империи, ассимилировались с местными греками и занимались земледелием.

 

Время поселения латинян

Исходя из известных фактов проникновения западноевропейцев в Трапезундскую империю в XIII-XV вв., можно предположить, что большинство лиц из нашего списка (если не все они) были, скорее всего, итальянцами (генуэзцами и венецианцами) в первом или во втором поколении. Этому не противоречат этимологии наших имен, представленные в Таблице 1. Этому не противоречат и просопографические данные, согласно которым 11 из 16 лиц, упомянутых в Таблице 2, появляются в источниках в период наибольшей активности итальянцев в Трапезундской империи - примерно с 1280-х гг. по XV в.

Наряду с этим наш список указывает на то, что наиболее ранняя волна расселения итальянцев в сельской Мацуке приходится на первую половину XIII в. Так думать позволяют следующие соображения. Как следует из Таблицы 2, некая часть итальянцев фиксируется в актах в период 1254-1270-х гг. (см. № 1, 2, 7, 8, 9). Очевидно, что все они или большая их часть прибыли в Мацуку значительно раньше этого времени. В пользу более ранней даты их появления там говорит и то, что все они - Валенчаки (№ 1–2), Канар (№ 7), Кастелит (№ 9) - носили греческие крестные имена. Следовательно, требовалось некоторое время (возможно, достаточно продолжительное) для их культурной и конфессиональной адаптации в местном греческом обществе и ассимиляции с ним.

Однако нет оснований и чрезмерно удревнять появление этих латинян в Мацуке. О присутствии латинян в византийском обществе в эпоху до IV крестового похода известно хорошо. Как недавно показал Ж.-Кл. Шене, латиняне селились в Малой Азии в эпоху, предшествовавшую Первому крестовому походу, в частности, в феме Армениак, прилегавшей к Понту [19]. Однако, как мне представляется, вряд ли в источниках сохранились бы следы старых «фамилий» латинян, основатели которых поселились на Понте довольно давно, в XI-XII вв., т.е. два, три и более поколений назад.

Дело в том, что в византийской антропонимике для лиц, принадлежавших к средним и низшим слоям, не существовало устойчивых патронимов в современном смысле. Встречающиеся в источниках «вторые» имена были скорее прозвищами, которые маркировали одно или от силы два поколения ближайших родственников. Много чаще дети носили иные прозвища, нежели их родители. Патронимы обнаруживаются только в среде византийской знати и высших чиновных слоев общества [20]. Также и в случае византийского Понта, новые поселенцы и их дети могли носить одинаковые прозвища, которые можно было бы принять за патроним, однако в следующих поколениях эти прозвища исчезают. В подавляющем большинстве случаев прозвища существовали в рамках лишь одного поколения. Это вполне убедительно иллюстрируется и нашим списком романских имен. Отмеченное обстоятельство практически сводит на нет возможность того, что потомки «старых» латинских поселенцев XII в. могли сохранить фамильные имена своих предков. Лица, вошедшие в наш список, принадлежали к первому или, самое большее, ко второму поколению переселенцев.

Таким образом, начало расселения в сельских районах Трапезундской империи латинян из нашего списка следует отнести к первой половине XIII в. Причем поражает довольно высокий процент этих лиц: около 30% лиц нашего списка поселились на Понте, скорее всего, до 1261 г. Однако, это противоречит общепринятым представлениям о хронологии массового проникновения венецианцев и генуэзцев в Причерноморье - вторая половина XIII в.

Как считалось до сих пор, несмотря на то, что венецианцы контролировали константинопольскую заморскую торговлю и Проливы в 1204-1261 гг., венецианская навигация в Черном море до 1261 г. носила спорадический и несистематический характер (критику этой точки зрения см. ниже). Венецианцы стали всерьез развивать черноморскую навигацию и, соответственно, торговлю лишь после 1268 г., даты заключения византийско-венецианского договора. Первые венецианские поселения возникли в Трапезунде незадолго до 1291 г. Первый известный хрисовул Великих Комнинов, даровавший привилегии венецианцам, датируется 1319 г. [21]. Генуэзцы были более активны на начальных этапах своей колонизации Причерноморья. Широкое проникновение генуэзцев в Черное море, по всей видимости, началось сразу после падения Латинской империи (лето 1261 г.). Генуэзские поселения на черноморских берегах возникают очень скоро после 1261 г.: в 1266-1270 гг. в Каффе и в 1274 г. в Судаке. Генуэзская фактория в Трапезунде возникла, по всей видимости, уже до 1288 г. Первый из сохранившихся великокомниновских хрисовулов, даровавших привилегии генуэзцам, датируется 1314 г. [22].

Разрешение этого противоречия (слишком раннее появление итальянцев в сельской Мацуке в сравнении с началом итальянской торговой активности в Причерноморье), возможно, содержится в недавней гипотезе Давида Якоби, пересмотревшего традиционную хронологию. По мнению исследователя, уровень венецианской торговой активности в Причерноморье (как в Южном, так и в Северном) после 1204 г. был весьма высок. Венецианцы регулярно посещали Причерноморские порты и товарооборот был значителен. Проблема заключается в том, что, по ряду объективных причин, не сохранилась документация торговой активности венецианцев в Черном море для 1204-1261 гг. Вопреки скудности сохранившихся документов, судя по косвенным данным, подробно обсужденным Д. Якоби, в этот период венецианцы в полной мере пользовались доступностью для них Черного моря, активно плавали там и торговали [23].

Гипотеза Д. Якоби хорошо согласуется с обсуждаемой тут итальянской антропонимикой Вазелонских актов. Если Д. Якоби прав и венецианцы, действительно, были активны в Черном море в этот период, то итальянцы, поселившиеся в Мацуке  в первой половине XIII в., скорее всего, были венецианцами или теми итальянцами из других областей Италии, которые участвовали в венецианской торговле в Причерноморье.

 

Понтийские латиняне

В связи с латинянами Понта следует привести одну небезынтересную в данном контексте параллель из более позднего османского материала. По данным дефтера 1487 г. в Трабзоне/Трапезунде насчитывалось около 82% христианского населения при общей численности 1450 домов, из которых 957 домов были греческими, 186 армянскими, 49 итальянскими (45 генуэзских и всего 4 венецианских) [24]. Мусульманских же домов было 258 (почти 18%). Таким образом, среди христианского населения греков было 80,3%, армян - 15,6%, а итальянцев - 4,1%. Как справедливо отмечал Н. Бельдичеану, скорее всего, численность латинян в Трапезунде до османского завоевания в 1461 г. была еще большей [25].

Интересно, что, согласно османскому дефтеру 1523 г. (т.е. составленному чуть больше чем через три десятилетия после 1487 г.), только 15% населения Трабзона было мусульманским, а остальные 85% были христиане. В составе христианского населения насчитывалось 69% греков, 15% франков (efrenc) и 15% армян [26]. Соотношение двух последних групп христианского населения весьма знаменательно: латинян-франков (преимущественно итальянцев, надо думать) было столько же, сколько и армян, традиционно многочисленных в этом регионе. По сравнению с переписью 1487 г. франков в Трабзоне стало к 1523 г. больше почти в 4 раза за счет сокращения греческого населения, а численность армян и мусульман осталась примерно той же. Резкое увеличение численности итальянцев, возможно, было связано с повышением активности венецианцев в Причерноморье в конце XV и в первой трети XVI в. [27].

Очевидно, что возникновение франкской общины в османском Трабзоне/Трапезунде восходит к доосманским временам и, возможно, к первой половине XIII в., как это было показано выше. Однако в османских дефтерах речь идет именно о тех «франках», которые сохраняли собственную идентичность и не слились с местными греками или армянами. То же можно сказать и о многочисленных итальянцах при дворе Великих Комнинов, о которых шла речь выше. Такие знатные итальянцы как Гавино де Мари и Сорлеоне Спинола, Микеле Алигьери, Николо Дориа, Доменико д’Аллегро, Джироламо ди Негро, поступив на службу к Великим Комнинам или выполняя их поручения, по всей видимости, не теряли своей, отличной от греков этнической, религиозной и культурной идентичности. Следует отметить, что нерасположенность латинян из высших и средних слоев к бракам с греками вполне явственно проявилась в западновизантийском регионе (на Балканах, островах Эгейского моря, Кипре) [28].

Данных такого рода в отношении Трапезундской империи слишком мало для однозначных заключений, однако приведенные примеры скорее свидетельствуют в пользу того, что и тут итальянцы из высших и средних классов не были склонны натурализовываться на византийских территориях [29].

Обсуждаемая же нами группа ассимилированных латинян-крестьян представляет собой принципиально иной феномен. Латиняне из Таблицы 2, принадлежа к низшим классам, полностью слились с местным населением, потеряв собственную «латинскую» идентичность. Об их близких итальянских корнях свидетельствуют лишь их прозвища.

Феномен ассимилировавшихся с греками простолюдинов-франков хорошо известен для других регионов византийского мира. На Балканах их называли гасмулы или васмулы (γασμούλοι, βασμούλοι). Георгий Пахимер говорит о них: «что до гасмулов - как зовут метисов (συμμίκτους) на итальянском языке, ибо они произошли от римлян и латинян…» [30]. В другом случае Пахимер дает еще более однозначную характеристику: «гасмулы, жившие в городе (Константинополе), которых римлянин назвал бы полукровками (διγενείς) и которых родили римские женщины италийцам…» [31]. Таким образом, гасмулами именовали детей смешанных итальяно-греческих браков. В XIII в. византийцы использовали гасмулов как моряков [32]. Носители романских и германских имен встречались и в сельской Македонии в крестьянской среде; они, вероятно, были потомками поселившихся там западноевропейцев [33].

Что же касается носителей романских имен из Мацуки, то вполне вероятно, что часть из них действительно были отпрысками смешанных браков. По крайней мере, в одном случае это удостоверяется совершенно однозначно. Упоминавшийся выше Паскал родился от брака между Иоанном Сантилом, который, скорее всего, был ассимилированным латинянином, и Ириной Лахонопулос - судя по имени, местной гречанкой (см. № 13-14). Возможно, что потомком смешанного брака являлся и Георгий Валенчак (№ 6), чье имя зафиксировано в 1344 г. и который, следовательно, был младше Валенчаков XIII в. на одно, два или даже три поколения. Таким образом, Паскал и Георгий Валенчак были, вероятно, представителями слоя понтийских греко-итальянцев, которые соответствовали гасмулам западновизантийского региона. (Хотя мы не знаем, имели ли понтийцы какое-либо специальное обозначение для таких греко-латинских метисов.) Вместе с тем нельзя исключать, что большинство из упомянутых в списке лиц были поселенцами первого поколения и не являлись, как Паскал или Георгий Валенчак, отпрысками смешанных браков. Скорее всего, все обсуждаемые нами латиняне принадлежали к низшим классам из числа как наемников-солдат, так и простонародья, связанного с черноморской навигацией и торговлей.

Таким образом, латиняне в Трапезундской империи были представлены двумя группами: 1) итальянские торговцы, наемники и официалы, сохранившие свою идентичность и не сливавшиеся с местным населением, и 2) часть итальянцев из низших классов, поселившаяся на территории империи и полностью ассимилировавшаяся с греческим населением. Вопрос о путях проникновения итальянцев в сельскую Мацуку в первой половине XIII в. на данный момент остается открытым и требует дальнейшего исследования. Окончательное решение этого вопроса зависит от уяснения характера и масштабов венецианского присутствия в Южном Причерноморье в период с 1204 по 1261 г. Дальнейшее выявление итальянских имен в антропонимике сельского и городского населения Трапезундской империи, несомненно, внесет лепту в разрешение этих вопросов.

 

© Шукуров Р.М., 2009
© Бойчук Б.В., 2012
DEUSVULT.RU, 2012

 

Примечания

*. Работа была опубликована: Шукуров Р.М. Латиняне в сельской Мацуке (XIII-XV вв.) // Море и берега. К 60-летию Сергея Павловича Карпова от коллег и учеников / под ред. Р.М. Шукурова. М.: Индрик, 2009. С. 627-642.

1. Карпов С.П. Трапезундская империя и западноевропейские государства в XIII-XV вв. М., 1981; Его же. Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII-XV вв.: проблемы торговли. М., 1990; Его же. Путями средневековых мореходов. М., 1994; Его же. Средневековый Понт. [Российские исследования по мировой истории и культуре / гл. ред. Г.М. Бонгард-Левин. Т. 15]. Lewinston-Queenston-Lamperter, 2001; Его же. История Трапезундской империи. СПб., 2007. Полную библиографию предшествующих и новейших исследований трапезундско-западноевропейских отношений читатель найдет в перечисленных работах.

2. Работа выполнена в рамках проектов РГНФ № 07-01-00547a и РФФИ № 05-06-800-90а.

3. Карпов С.П. Латинская Романия. СПб., 2000. С. 131; Его же. Итальянские «бароны» трапезундских императоров // ВВ. 1995. Т. 56. С. 146; Его же. История Трапезундской империи. С. 283, 305, 336-337, 351-353.

4. Карпов С.П. Латинская Романия. С. 130-152; Его же. Итальянские «бароны» трапезундских императоров. С. 145-151; Его же. История Трапезундской империи. С. 182, 293-294, 296-297, 301, 347, 305-306.

5. О состоянии современных антропонимических исследований в применении к средневековой истории Северного и Восточного Средиземноморья можно судить по: Personal Names Studies of Medieval Europe. Social Identity and Family Structures / ed. G.T. Beech, M. Bourin, P. Chareil le. Kalamazoo, 2002. См. также исследования по древнегреческой антропонимике: Greek Personal Names. Their Value as Evidence / ed. S. Hornblower, E. Matthews. Oxford, 2000.

6. Успенский Ф., Бенешевич В. Вазелонские акты. Материалы для истории крестьянского и монастырского землевладения в Византии XIII-XV вв. Л., 1927 (далее - AV). Греческое переиздание Вазелонских актов, подготовленное И. Петропулом, повторяет издание Успенского-Бенешевича и отличается от него лишь расположением документов: Uspenskij F.I., Benesevic V.N. Τα Acta της Μονής Βαζελώνος. Στοιχεία για την ιστορία της αγροτικής και μοναστηριακής έγγειας ιδιοκτησίας στο Βυζάντιο κατά τον 13ο-15ο αιώνα / μετάφρ. Η. Πετρόπουλος. Thessaloniki, 2007.

7. Пономарев А.Л. Путеводитель по рукописи массарии Каффы 1374 г. (Liber massariae Caffae tempore regiminis egreii viri domini Iulliani de Castro consulis Caffae MCCCLXXIV nunc indicatus et a pluribus mendis purgatus) // Причерноморье в средние века. СПб., 2005. Вып. 6. С. 43-138; Прокофьева Н.Д. Акты венецианского нотария в Тане Донато а Мано (1413-1419) // Причерноморье в средние века. СПб., 2000. Вып. 4. С. 36–174. Параллели проверялись и в: De Felice E. Dizionario dei cognomi italiani. Milan, 1978; Idem. Dizionario dei nomi italiani. Milan, 1992. Был использован весьма информативный интернет-ресурс, посвященный средневековой антропонимике, а именно его итальянская часть: Italian names // Medieval Names Archive. 1997. URL: http://www.s-gabriel.org/names/italian.shtml (дата обращения: 04.03.2012).

8. Papadopoulos A. `Ιστορικόν λεξικόν της Ποντικης διαλξέκτου. Athenai, 1960-1961. См. также: Lexikon zur byzantinischen Gräzität besonders des 9.-12. Jahrhunderts / ed. E. Trapp [et al.]. Wien, 1994 (далее - LBG); Sophocles E.A. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods from B.C. 146 to A.D. 1100. New York, 1900; Du Cange. Glossarium ad scriptores mediae et infimae Graecitatis. Lugduni, 1688; а также интернет-ресурс The esaurus Linguae Graecae. A Digital Library of Greek Literature. University of California, Irvine. 2009. URL: http://www.tlg.uci.edu (дата обращения: 04.03.2012) (далее - TLG); Pape W. Wörterbuch der griechischen Eigen namen / dritte Auflage neu bearbeitet von G. Benseler. Braunschweig, 1911 (repr. Graz, 1959). Bd. 1-2. Synaxarium ecclesiae Constantinopolitanae e codice Sirmondiano. Propylaeum ad AASS Novembris / ed. H. Delehaye. Bruxellis, 1902. Привлекались также и специальные исследования по западноевропейским заимствованиям в византийском греческом: Kahane H. and R. The Western Impact on Byzantium: The Linguistic Evidence // DOP. 1982. Vol. 36. P. 127-153; Lidem. Italienische Ortsnamen in Griechenland. Athen, 1940; Lidem. Abendland und Byzanz // Reallexikon der Byzantinistik / ed. P. Wirth. Amsterdam, 1970. S. 345-634 (Sprache).

9. Kahane H. and R. Abendland und Byzanz. S. 553; Contossopoulos N.G. Το εθνικό όνομα Φράγκος και τα παράγωγά του // Λεξικογραφικόν Δελτίον. Τ. 18. 1993. Σ. 79-94 (производные антропонимы от основы «франк» см. на C. 93).

10. PLP. N. 30140-30148.

11. Ibid. N. 30131-30139.

12. Каждан А.П. Социальный состав господствующего класса Византии XI-XII вв. М., 1974. С. 156, а также см. Указатель.

13. Наглядную сравнительную сводку средневековой итальянской топонимической номенклатуры Причерноморья см.: Фоменко И.К. Образ мира на старинных портоланах. Причерноморье, конец XIII-XV в. М., 2007. С. 264, 270, 277 и др.

14. PLP. N. 11381-11383.

15. Ibid. N. 21999ff.

16. Papadopoulos A. `Ιστορικόν λεξικόν τής Ποντικής διαλέκτου. T. 2. P. 163.

17. Latham R.E. Revised Medieval Latin Word-List from British and Irish Sources. Oxford, 1983. P. 128.

18. Papadopoulos A. `Ιστορικόν λεξικόν τής Ποντικής διαλέκτου. T. 1. P. 487.

19. Laurent V. Les Francs au service des «Byzantins» // Echos d'Orient. 1930. T. 29. P. 61-72 (о франкских наемниках на византийской службе до середины XIII в.); Cheynet J.-Cl. L’implatation des Latins en Asie Mineure avant la Première Croisade // Migrations et diasporas méditerranéennes (Xe-XVIe siècles) / еd. M. Balard, A. Ducellier. Paris, 2002. P. 115-124.

20. См., например: Laiou-Thomadakis A.E. Peasant Society in the Late Byzantine Empire. A Social and Demographic Study. Princeton, 1977. P. 118-120; Cheynet J.-Cl. Du prénom au patronyme: les étrangers à Byzance (Xe-XIIe siècles) // Studies in Byzantine Sigillography / ed. N. Oikonomides. Washington, 1987. P. 57-66.

21. Карпов С.П. История Трапезундской империи. С. 229-230.

22. Там же. С. 276-278.

23. Jacoby D. The Economy of Latin Constantinople, 1204-1261 // Urbs Capta. The Fourth Crusade and its Consequences / ed. A. Laiou. Paris, 2005. P. 200-209.

24. Beldiceanu N. L’empire de Trébizonde à traverse un registre ottoman de 1487 // AP. 1979. T. 35. P. 57-58. О населении Трапезунда в XV в. см. также: Lowry H. The Ottoman Tahrir Defters as a Source for Urban Demographic History: the Case Study of Trabzon (ca. 1486-1583): a diss. ... Un. of California. Los Angeles, 1977; Lowry H. Trabzon ehrinin islamla ması ve türkle mesi: 1463-583. Istanbul, 1981.

25. Beldiceanu N. L’empire de Trébizonde. P. 58.

26. Jennings R.C. Urban Population in Anatolia in the Sixteenth Century: A Study of Kayseri, Karaman, Amasya, Trabzon, and Erzurum // International Journal of Middle East Studies. 1976. Vol. 7. № 1 (Jan.). P. 43.

27. См., например: Theunissen H.P.A. Ottoman-Venetian Diplomatics: The `Ahd-names. The Historical Background and the Development of a Category of Political-Commercial Instruments together with an Annotated Edition of a Corpus of Relevant Documents // EJOS. 1998. Vol. 1. № 2. P. 373, 381, 395, 402, 420, 638-639: Трапезунд/Трабзон неизменно фигурирует в договорах между османами и венецианцами, заключенных в 1482-1521 гг.

28. Jacoby D. The Encounter of Two Societies: Western Conquerors and Byzantines in the Peloponnesus at er Fourth Crusade // The American Historical Review. 1973. Vol. 78/4. P. 873-906.

29. Карпов С.П. Латинская Романия. С. 143. См. также показательные примеры из повседневной жизни, демонстрирующие нежелание итальянских торговцев оседать на чужбине и «натурализовываться» там через браки: Там же. С. 199-206 (= Он же. Иск брата Георгия: неизвестные документы Генуэзской судебной курии в Трапезунде // ВВ. 1992. Т. 53. С. 171-176).

30. Georges Pachymérès. Relations Historiques / ed. A. Failler. Paris, 1984-2000. T. 1-5. III. 9 (T. 1. P. 253. 10-11).

31. Ibid. IV. 26 (T. 2. P. 401. 25-26).

32. Makris G. Die Gasmulen // Θησαυρίσματα. 1992. Vol. 22. S. 44-96. См. также: Tafrali O. The essalonique au quatorzième siècle. Paris, 1913. P. 43-44; Geanakoplos D. Emperor Michael Palaeologus and the West (1258-1282). A Study in Byzantine-Latin Relations. Cambridge, 1959. P. 126-127; Ahrweiler H. Byzance et la mer. Paris, 1966. P. 397ff; Vryonis S. Byzantine and Turkish Societies and Their Sources of Manpower // Studies on Byzantium, Seljuks, and Ottomans: Reprinted Studies. Malibu, 1981. Vol. 2: Byzantina kai Metabyzantina. № 3. P. 134-135; Balard M. La Romanie génoise (XIIe - début du XVe siècle). Roma; Genova, 1978. T. 1. P. 320ff; Jacoby D. Les Vénitiens naturalisés dans l’Empire byzantin : un aspect de l ’expansion de Venise en Romanie du XIIIe au mi l lieu du XVe siècle // TM. 1981. T. 8. P. 217-235; Карпов С.П. Латинская Романия. C. 33.

33. Laiou-Thomadakis A.E. Peasant Society. P. 112-113.

Постоянный адрес публикации: http://deusvult.ru/96-latinyane-v-selskoj-matsuke.html.