Дело Георга фон Вирсберга или о том, что можно и чего нельзя правящей элите

Тема границ репрезентации власти и ее реализации в условиях, обозначенных идеологическими основаниями, на которых она строится, будь то власть духовного лица или корпоративного государя, привлекает к себе особое внимание. Касаясь истории корпоративного государя – Тевтонского ордена, подчеркнем, что подобная тема уже поднималась Т.Ю. Игошиной в отношении репрезентации власти гроссмейстера, рождения его двора [1]. Однако власть в орденском государстве не ограничивалась только персоной великого магистра, хотя, безусловно, такая тенденция была ощутимой. Носителем власти в Пруссии была вся духовно-рыцарская корпорация – братия Тевтонского ордена.

История с Георгом фон Вирсбергом уже была вплетена исследователями в политическую историю борьбы прусских сословий со своим сюзереном – Тевтонским орденом, но приобрела в их работах второстепенное значение [2]. Георг фон Вирсберг был братом-рыцарем, т.е. полноправным членом, Тевтонского ордена. В мае 1411 г. он занял пост комтура Редина и в то же время был гроссшеффером в Кенигсберге [3]. В период после Грюнвальдской битвы Георг фон Вирсберг входил в состав группы, которая намеревалась свергнуть недавно избранного великого магистра Генриха фон Плауэна (1411 г.), а на его место посадить своего брата-рыцаря, а именно Георга фон Вирсберга. Основу этой группы составляли представители прусских сословий, участники созданного в 1397 г. союза Ящерицы [4]. Заговор был раскрыт. Георг фон Вирсберг был схвачен и осужден на пожизненное заключение. Впрочем, это был первый, но не последний заговор против Генриха фон Плауэна. Следующий 1414 г. оказался более удачным. Михаэль Кухмейстер, тогда маршал ордена, заручившийся, подобно Георгу фон Вирсбергу, поддержкой сословий, сумел отстранить Плауэна и занять его пост.

Между тем, на некоторые факты этой истории ранее не обращалось внимание. Сохранившиеся статьи обвинения Георга фон Вирсберга поэтапно приводят факты нарушения им всех трех основных обетов, которые давал неофит при вступлении в Тевтонский орден: послушания, бедности, целомудрия. При этом сообщение о нарушении целибата сопровождалось следующей припиской: «купил некой женщине (wibe) из Торна фольварк (forwerk) за 700 марок, с которой он беспорядочно жил (unordentlich lebete), а ведь наш орден строго это запрещает, и о том много речей было, но на это он не хотел обращать внимание» [5].

Таким образом, Георг фон Вирсберг предстает полным антагонистом максимам, установленным в ордене. И если обвинения в нарушении обета послушания были связаны с проступком Вирсберга, то приписка о том, что ему не раз напоминали о нарушении целибата, уводит ситуацию в более отдаленное прошлое. Впрочем, оговорка приоткрывает и саму ситуацию в ордене. Несмотря на то, что в статутах и обычаях ордена предусматривалось наказание за такой проступок [6], до заговора Вирсберг жил с этой женщиной и, вероятно, продолжил бы жить дальше, если бы не события 1411 г. Данное свидетельство – одно из немногих, происходящих из орденской среды, подтверждающих нарушения целибата и нарушения обета бедности, о которых, между тем, часто говорили сословия при конфликте с орденом.

Однако существуют еще свидетельства о судьбе Георга фон Вирсберга, которые позволяют четче прорисовать его образ, и понять причины нарушения целибата и других обетов на уровне микроистории. До того как занять должность комтура Редина, он был гроссшеффером в Кенигсберге (1406/1408–1411). Гроссшеффер занимался вопросами торговли ордена и кредитования, в помощь ему на службу шли в качестве доверенных лиц (лигеров) бюргеры. Это один из немногих институтов, который объединял орден и бюргеров в достижении общих интересов. Должность гроссшеффера в ордене открывала доступ к деньгам, в которых обычно были ограничены рядовые братья-рыцари, а также освобождала от отчетности в передвижении [7]. Безусловно, эта должность предоставляла большие возможности. Можно предположить, что именно отсюда у Георга фон Вирсберга появились средства на покупку имения.

К тому же он сыграл важную роль в войне 1409–1411 гг. По поручению Генриха фон Плауэна он в августе 1410 г. отправился в Богемию за солдатами-наемниками и в октябре того же года привел около 1 000 копий. Наемники в этот момент были единственной боевой силой, которая могла справиться с наступающей армией польского короля Владислава Ягелло, так как после Танненберга войска ордена значительно поредели [8].

Георг фон Вирсберг был также очень близко знаком с Вацлавом IV Люксембургским, чешским королем, совсем недавно бывшим императором (1378-1400). Вацлав IV после ареста дважды заступался за Вирсберга, и пробовал вызволить его из-под ареста к себе в Богемию, мотивируя необходимостью совета с ним [9].

Приписка, сохранившаяся в деле, указывает на определенное осознание казуса в самой братии. Продуктивная интерпретация этого казуса возможна в рамках методологического синтеза с фокусом на бессознательное. То что Георг фон Вирсберг не обращал внимания на прежние нарекания со стороны братии, говорит о его самоуверенности, в терминологии Э. Эриксона – о позитивной идентичности [10]. Об этом свидетельствуют и его притязания на пост великого магистра (Генрих фон Плауэн стал гроссмейстером волею случая), его признание при дворе чешского короля. Положение, которое он занимал в ордене, демонстрирует, что он смог достичь материального благополучия, ради которого и поступали в Тевтонский орден представители германского министериалитета.

Следует оговориться, что в XV в. основу ордена составляли представители министериалитета юго-западной Германии. Во Франконии и Швабии были самые мелкие земельные владения в руках министериалитета, поэтому младшим сыновьям приходилось искать для себя обеспеченной жизни на стороне [11]. Конечно же, целью вступления в орден на языке того времени было стремление спасти свою душу. Но в силу защитных механизмов психики стремление к «земным благам» было сокрыто за культурно-религиозными ценностями эпохи.

Вместе с тем, формат, в котором была реализована базальная потребность – конкубинат, говорит о наработке новых психосоциальных установок. Решающую роль в этом сыграло тесное взаимоотношение с бюргерством, пока Георг фон Вирсберг занимал пост гроссшеффера. В этот период, предположительно, им был воспринят комплекс ценностных ориентаций бюргерской среды (собственное имение, конкубинат), которая, в конечном итоге, одобряла такой стиль жизни. Во всяком случае, это подтверждается признанием лидерства за Вирсбергом в заговоре, который был нацелен против злоупотреблений нового великого магистра. А также повторением такого же тандема: брат-рыцарь – Михаэль Кухмейстер и представители сословий при свержении Генриха фон Плауэна во второй раз (1414 г.).

Однако дело Георга фон Вирсберга раскрывает еще один пласт проблем, связанных с ценностными ориентациями в орденской среде XV в. Отсутствие ощутимых действий со стороны братьев-рыцарей при условии, что они знали о конкубинате, также представляет новую стилистику поведения во всем ордене в Пруссии. В этой связи следует упомянуть закон более позднего времени великого магистра Конрада фон Эрлихсгаузена от 1442 г. По этому закону предполагалось наказание вышестоящего брата, который сам не преследует нарушения целибата [12].

Таким образом, в самой среде Тевтонского ордена в начале XV в. уже изменились ценностные ориентации, и казус Георга фон Вирсберга является лишь яркой нитью единой ткани реальных практик гендерного кода поведения. Вместе с тем этот казус демонстрирует форму реализации базальных потребностей, которая не встречала негативной оценки не только в среде ордена, но и в сословной среде, о чем свидетельствует оценка представителями сословий Георга фон Вирсберга как возможного великого магистра. Казус Георга фон Вирсберга позволяет реконструировать на конкретном историческом материале механизм, который позволял обходить норму воздержания, однако, что важно подчеркнуть, в формате, соответствующем именно позитивной идентичности, т.е. в сожительстве.

© Котов А.С., 2009
© Бойчук Б.В., 2010
DEUSVULT.RU, 2011

Литература

1. Игошина Т.Ю. Государь вопреки идеологии: верховный магистр Тевтонского ордена // Королевский двор в политической культуре Средневековой Европы: теория, символика, церемониал. - М., 2004. - C. 133-156.

2. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. - М., 1996.

3. Acten der Ständetage Preußens unter der Herrschaft des Deutschen Ordens / hg. M. Toeppen. - Leipzig, 1878. - Bd. 1.

4. Biskup M. Das Problem der Söldner in den Streitkräften des Deutschordenstaates Preußen vom Ende des 14. Jahrhunderts bis 1525 // Das Kriegswesen der Ritterorden im Mittelalter. - Torun, 1991. - S. 49-74.

5. Górski K. Zakon Krzyżacki a powstanie państwa pruskiego. - Malbork, 2003.

6. Jasiński T. Spory i konflikty miast z komturami krzyżackimi // Zakon krzyżacki a społeczeństwo państwa w Prusach. - Toruń, 1995. - S. 51-65.

7. Maschke E. Die Schäffer und Lieger des Deutschen Ordens in Preußen // Domus Hospitalis Theutonicorum. Quellen und Studien zur Geschichte des Deutschen Ordens. - Bonn-Godesberg, 1970. - Bd. 10. - S. 69-103.

8. Sterns I. Crime and punishment among the Teutonic Knights // Speculum. - 1982. - Vol. 57, № 1. - P. 84-111.

9. Urban W. The Prussian Crusade. - Chicago, 2000.

10. Voigt J. Geschichte der Eidechsen-Geselleschaft in Preussen. - Königsberg, 1823.

11. Voigt J. Namen-Codex des Deutschen Ordens Beamten. - Königsber, 1843.

Примечания