Об армянском происхождении Данишмендов

Вопрос об этническом происхождении династии Данишменд - один из самых дискуссионных в турецкой историографии. Началом полемики о происхождении этой семьи стали противоположные указания хронистов. Маттеос Урхайеци писал под 1105 годом: «В тот год умер Данишменд, великий эмир страны ромеев. Он был армянином по происхождению, добрым мужем, благодетелем для людей, сочувствующим христианской вере» [1]. Главным «оппонентом» армянского хрониста выступил Ибн ал-Асир: «Гюмюштегин звался ибн Данишменд, ибо его отец Тайлу слыл у туркмен мудрым» [2]. В свидетельствах армянского и арабского хронистов речь идет об одном и том же человеке – Мелике Данишменде, также известном как эмир Исмаил Гюмюштегин (ок. 1050-1105) [3]. Арабскому хронисту вторили Абу'л-Фида [4] и турецкие летописцы XIV-XV вв., последние обычно величали родоначальника династии как «Мелик Ахмад Гази ат-Туркмани» [5]. Эту проблематику наиболее полно изучили два историка, которые сделали противоположные выводы. Армянскую версию происхождения династии обосновал турецкий ученый Мюкремин Халиль Йынанч, а тюркскую – французский историк азербайджанского происхождения Ирен Меликова-Сайяр. М.Х. Йынанч скрупулезно провел анализ исторических источников, его основные положения в поддержку «армянской версии» заключаются  в следующем:

1. Маттеос Урхайеци являлся современником событий, в то время как самое раннее упоминание о туркменском происхождении Данишменда появляется спустя полтора века. Поэтому достоверность свидетельства армянского хрониста наивысшая [6].
2. «Современники» ранних эмиров этой династии (по мнению турецкого историка, ими являются Ибн ал-Каланиси, Ибн Азрак и ал-Азими) не свидетельствовали о туркменском происхождении Данишмендов [7].
3. Сообщение Ибн ал-Асира о переводе прозвища Данишменд как «мудрый» неправильное, так как это всего лишь название общеизвестной придворной должности. В связи с этим весь пассаж арабского хрониста можно поставить по сомнение.
4. Данишменд был персидским армянином (Iranli Ermeni) из-за «персармянского» происхождения династии, названной так хронистом Никитой Хониатом [8].
5. По другому сообщению византийского хрониста, изначально Данишменд был армянским князем, так как вел свою генеалогию от Аршакидов.
6. Турецкий героический эпос «Данишменд-Намэ» о хорезмийском происхождении династии нельзя использовать как источник из-за обнаруженных в нем фальсификаций в генеалогии семьи.
7. Мнение историка XVII века Микаэла Чамчана на основе непереведенного древнеармянского источника о том, что Данишменд –армянский князь, который был взят в плен турками. Отсюда вывод М.Х. Йынанча: этот исламизированный князь был назначен султаном в Сивас на должность данишменда [9].
8. На монетах династии отсутствовала племенная тамга, поэтому Данишменды - не туркмены [10].

На наш взгляд, критика труда М.Х. Йынанча в разделе этнического происхождения династии Данишмендов не проводилась комплексно. Например, не опровергнут тезис о нетурецком происхождении династии в связи с отсутствием тамги на монетах Данишмендов. Тамга позволяет предположить родовое, а не этническое происхождение. Она присутствует на некоторых монетах Артукидов, Зенгидов и Великих Сельджуков, и отсутствие тамги не предполагает сомнения даже в родовой принадлежности того или иного мусульманского правителя из-за наличия на монетах других важных атрибутов: личные знаки правителей, идентификаторы монетного двора, легенды. В сельджукский период наличие родовых тамг на монетах не являлось  постоянным [11]. Следует учесть также малоазийскую традицию чеканки, по которой родовая тамга отсутствует на денежных знаках почти во всех эмиратах. Так, нет данных о наличии этого знака на монетах Салтукидов, Менгучеков и даже Сельджукидов Рума. В рассматриваемый период тамга не являлась обязательным и даже существенным атрибутом при чеканке монеты в малоазийских эмиратах, поэтому ее отсутствие у Данишмендов не может быть подтверждением нетурецкого происхождения семьи.

Первым критиком «армянской версии» выступил француз Клод Каэн, но он ограничился общим выводом о ее несостоятельности. По его мнению, невозможно, чтобы туркмены, игнорируя языковой барьер и обычаи, избрали своим вождем инородца, пусть и обращенного в ислам [12]. Основным контрдоводом Ирен Меликовой против «армянской версии» являлся процесс перехода в ислам князя и специфика изложения текста самим Маттеосом Урхайеци. Общеизвестно, что армянский хронист негативно относился к ренегатам, он беспощадно клеймил всех без исключения вероотступников на страницах своей «Хронографии». Восхваление армянским монахом представителя династии, тесно связанной с идеологией джихада, также выглядит несколько странным. Но хронист отмечал гуманность и толерантность политики других мусульманских правителей: Мелик-Шаха, Беркъярука, Шараф ад-Даулу и некоторых других эмиров. По мнению историка, Урхайеци не мог создать хвалебную эпитафию ренегату, а только изначальному мусульманину. Поэтому такой исключительный случай с конверсией армянского князя более чем сомнительный [13]. Ирен Меликова не стала развивать тему хорезмийского происхождения Мелика Данишменда, ограничившись анализом эпоса «Данишменд-Намэ». Тем самым, она не смогла опровергнуть тезис М.Х. Йынанча о фальшивой эпической генеалогии династии [14]. Остальные историки заняли позиции в поддержку одной из сторон, либо же затруднились  определиться с этническим происхождением этой семьи.

Большинство хронистов не особо различали группы турок-завоевателей Ближнего Востока. Среди их указаний сложно выявить этническую принадлежность того или иного эмира, так как каждый автор обычно выбирал одно-два их именования: «турок», «туркмен», «гуз», «перс», «тачик», «исмаилитянин», «агарянин», «сарацин» и др. Эти утверждения не в полной мере касаются сирийских хронистов, они не только различают этническую принадлежность завоевателей, но даже распознают группы внутри них. Михаил Сириец провел большую часть жизни в монастыре Бар Саума, который находился под юрисдикцией Данишмендов, и было бы удивительно, если бы сирийский хронист ни словом не обмолвился об этнической принадлежности своих покровителей. Поэтому довод турецкого историка об «абсолютной достоверности» Маттеоса Урхайеци корректируется свидетельствами другого хрониста со статусом очевидца под периодом 1101-1106 гг.: «Что же касается турок, находившихся в Каппадокии, и в Вифинии, то среди них не было ни одного араба. Ибо правитель арабов  полностью утратил эти области, и они воевали с греками или между собой по любому поводу» [15]. В этом пассаже Михаила Сирийца, речь идет не столько о религиозном, сколько об этническом признаке завоевателей. Иными словами, хронист сообщает нам о бесконтрольном распространении турок; и о том, что среди владетелей Каппадокии и Вифинии (семьи Данишменда и Куталмыша соответственно) не было не только армян, но даже и арабов.

В защиту армянской версии следует отнести то, что все свидетельства хронистов о туркменском происхождении Данишмендов косвенные. Это связанно с тем, что Данишменд мог быть туркменом и армянином по рождению одновременно. Для этого ему достаточно родиться армянином, принять ислам и войти в корпорацию газиев. Маттеос Урхайеци сам называет Исмаила Гюмюштегина «персом» [16]. Единственное свидетельство о хорезмийском, то есть туркменском происхождении Данишмендов, содержится в турецком героическом эпосе «Данишменд-Намэ». Эпос не называет семью туркменской, но в нем отцом Мелика Ахмада является Али б. Мизраб из Хорезма. «Хорезмиец» Мизраб (Мураб) - историческая личность, и он известен как соратник Сейида ал-Баттала, известного гази середины IX века. Тяжело представить, чтобы внука араба Мизраба родился два века спустя. Тоже касается деда Ахмада по матери - им является Амр (Омер), эмир Мелитены в том же «батталовском» веке [17]. На основе таких данных Мюкремин Халиль справедливо заключает, что вся ранняя генеалогия Данишмендов не стоит выеденного яйца. И действительно, эта часть генеалогического древа Данишмендов перешла в эпос из другого произведения такого типа «Баттал-Намэ» [18].

В борьбе источников необходимо иметь подтверждение о перевоплощении армянина в туркмена. Корреспондируется сообщение Маттеоса Урхайеци со свидетельством византийского хрониста Никиты Хониата. Он писал о Мелике Мухаммеде б. Гази Данишменде (1134-1142), что тот «отдаленный род свой сливал с Аршакидами» [19], то есть среди предков этого мелика присутствовали армяне знатного происхождения. Известными прародителями Мелика Мухаммеда по восходящей линии были: Амир Гази, Исмаил Гюмюштегин, Ахмад Тайлу и Али из Хорезма. Амир Гази не так «отдален» от своего сына, поэтому изначальным Аршакидом быть не может по определению. Али - мусульманин, и он родом из Хорезма; его принадлежность к армянскому нобилитету невозможна. У Исмаила жесткая привязка - он сын Ахмада Тайлу, поэтому происхождение последнего Данишменда надлежит определить.

Можно допустить, что сведения о хорезмийском происхождении семьи являются недостоверными, и якобы армянин Тайлу был взят в плен турками или перешел на их сторону. Мюкремин Халиль сокрушается, что не смог перепроверить факт плена князя, и удивлен, что в общеизвестных источниках принятие ислама важным армянским нобилем никак не отражено [20]. Источником утверждения «о пленном князе» Микаэла Чамчана является «Хроника» Михаила Сирийца, вернее ее перевод на армянский язык. Армянская версия этой «Хроники» является составной, в ней избранные главы переведены, и склеены в одно произведение. В этом версии «Хроники» присутствует вставка, отсутствующая в сирийском оригинале: «Это было началом дома Данишмендов. Об их прозвище. Ранее они были взяты в плен среди Теталов (T’etalik), они изучили законы тачиков (турок), а затем приняли ислам» [21]. Переводчиками «Хроники» Сирийца были хронист Вардан Аревелци и ассирийский ученый Ишох. Использование Варданом термина «теталы», так он называет эфталитов, является маркером его произведений. События с пленными «эфталитами» отражены в его «Всеобщей истории». Ссылаясь на историка Вахрама, Аревелци сообщает о переправе султана Махмуда Газневи через Амударью: «Через реку Джахан перешел в землю Теталов, привел оттуда большое число пленных в Хорасан, что означает восток, и поселил их особо» [22]. Несколько ранее Вардан сообщает, что это событие стало началом возвышения сельджуков. Исходя из хронологии, речь идет о завоевании Хорезма газневидским султаном в 1017 году. Под «землей Теталов» Вардан имел виду Хорезм, и в свое время эта область входила в государство Эфталитов. После захвата этих земель Газневидами множество хорезмийских туркмен было переселено в Хорасан. Впоследствии эти туркмены начали войну с султаном, облегчив покорение Средней Азии сельджуками [23]. Оставим достоверность плена Данишмендов и их перехода в ислам на совести переводчика «Хроники», и обратим внимание, что эти «эфталиты» были тюрками или иранцами. Вардану известен слух об армянском происхождении Данишмендов [24], тем не менее, он (или все-таки Михаил Сириец?) не поддержал версию Маттеоса Урхайеци, и поместил их родину в Среднюю Азию.

Вопреки мнению Мюкремина Халиля о должности [25], в свидетельстве Ибн ал-Асира раскрывается этимология названия династии. Речь идет о звании отца Исмаила Гюмюштегина, а точнее о его научной степени, ставшей названием династии. Арабские хронисты истолковали это название, применив кальку среднеперсидского слова danishmand («мудрый; ученый» от староперсидского dan «знать»), как mu’alim «мудрый» (дословно «сведущий», от арабского alama «знать»). Калька не прижилась из-за того, что слово «данишменд» имело устойчивое обозначение мусульманского теолога из ираноязычной среды. В то время персидский язык имел сильные позиции среди интеллектуалов Средней Азии [26], поэтому оказалось возможным появление ираноязычного термина «данишменд» в исламском лексиконе [27]. Этот термин прямо связан с каламом – системой мусульманского богословия, и означал, что его носитель применял теологические аспекты калама при философско-религиозных дискуссиях и преподавал эту научную дисциплину [28]. В рассматриваемый период калам - ведущее течение средневекового свободомыслия в исламе, ему были присущи рационализм и критический дух. Калам старался подкрепить догматы веры научными доказательствами и тем самым вносил в религию элементы сомнения. Основным адептами калама были мутазилиты, и среди них выделялась группа данишмендов-теологов. Они утверждали о безусловном приоритете разума перед верой, отрицали слепое следование религиозным авторитетам, предоставили полную свободу частным судебным определениям и учили, что в этом деле каждый компетентный ученый может иметь собственное мнение. Толк считался особо склонным к полемике, объяснялось это всей его системой, целиком базирующейся на диалектике. Мутазилитов отличала поразительная сплоченность, умение вести дискуссию и широкие познания в разных областях жизни [29].

Цитаделью мутазилизма традиционно являлся Хорезм, и в X-XII вв. понятия «хорезмиец» и «мутазилит» были синонимами [30]. В год газневидского завоевания Хорезма начался период реакции. Этому послужил рескрипт багдадского халифа ал-Кадира (991-1031), направленный против мутазилитов, который предписывал им отказаться от своего учения и прекратить богословские споры [31]. Ревностно выполнивший его приказ, Махмуд из Газны казнил и высылал мутазилитов. Среди переселенных туркмен оказалось значительное количество ученого люда, в том числе и известный хорезмийский географ ал-Бируни [32]. В этот период на страницах хроник появляются данишменды [33]. Сельджуки быстро поняли преимущество сотрудничества с этими образованными людьми, которые являлись естественными противниками дома Газневидов. Так, в 1036 году данишменд из Бухары от имени Тогрула вел переговоры с султаном Масудом Газневи - тогда безымянный бухарец добился уступки сельджукам огромной территории [34].

Согласно свидетельствам Вардана, Ахмад Тайлу был насильно переселен в Хорасан после 1017 г. Затем он возвратился в Хорезм, где обучился каламу, и по окончанию учебы получил ученую степень данишменда [35]. В этом случае армянин не мог просто перейти на сторону турок. Чтобы получить степень данишменда, ему необходимо было принять ислам, отправиться в Среднюю Азию, выучить в совершенстве арабский язык, пройти основной семилетний курс обучения в местном медресе, а затем подтвердить свои навыки в преподавательской среде. Такой процесс перевоплощения христианина даже не в турка, а в исламского теолога оказался бы чрезвычайно растянутым во времени и пространстве; получение им религиозного мусульманского образования наверняка повлекло за собой устранение изначальных этнических признаков. Сельджуки оказались не менее ревностными защитниками правоверия, чем Газневиды, и после победы над последними при Данданакане (1040), начали наступление на позиции мутазилитов. Исход данишмендов из Средней Азии усилился после принятия багдадским халифом ал-Каимом (1031-1075) «символа веры», где каламу не стало места в исламе. Все мутазилиты, в т.ч. данишменды, были объявлены вне закона, они стали для правоверной общины еретиками (1041) [36].

В это время происходила миграция хорезмийских туркмен в сторону Армении, где они обычно становились газиями. В приграничной полосе они образовали удж - своеобразную пограничную марку, откуда совершали набеги на Византию и Грузию [37]. К уджу также стекались сторонники «неправоверных» направлений ислама, которые присоединялись к туркменам-гази. Последние не особо заботились о еретической составляющей новоиспеченных товарищей по оружию [38]. Стратегически важной землей уджа была приграничная область с христианскими государствами, известной под византийским названием Персармения. В рассматриваемую эпоху понятие «Персармения» (Περσαρμενια) применялось только как географический термин, и случаев его использования в другом значении не зафиксировано [39]. Из сообщения Никиты Хониата, назвавшего семью «персармянской», следует, что представители династии долгое время находились в Персармении с центром в г. Двин (Тивион, Дабил) [40]. Данные о деятельности Ахмада Тайлу в Персармении фрагментарны, и самые ранние из них приходятся на XIII век. Поэтому события с участием Ахмада в этом районе в период 1042-1074 гг. можно только интерпретировать. Михаил Сириец под 1175 годом писал: «Так наступил конец власти Данишмендов, начавшейся во время переселения турок, которые вторглись и отняли эти земли у греков в 1055 году» [41]. Создается впечатление, что в сирийской хронике вкралась ошибка из-за такой ранней даты завоеваний Данишмендов. Далее Михаил Сириец упорно подтверждает эту дату, отсчитывая от нее 122 года до падения эмирата. Какие земли Византийской империи могли быть захвачены Данишмендом в 1053-1055 гг.?

В связи с угрозой христианского вторжения эмиры приграничных областей позволяли еретикам находиться в своих владениях в качестве военной силы, в том числе из-за возможности участия в распределении доли военной добычи газиев [42]. Поэтому эмир Двина Абу'л-Асвар Шавур широко привлекал туркмен для набегов на Анийское царство. Он был сведущ в каламе [43], и вероятно, с ним мутазилит Ахмад быстро нашел общий язык. В турецком эпосе «Данишменд-Намэ» среди врагов Ахмада названы «Шах-и Шаддад» и «султан Авкаш». Под этими прозвищами имеются виду эмир Ганджи Лашкари Али б. Фадл из династии Шаддадидов и его союзник царь Грузии Баграт IV [44]. Вряд ли будет совпадением тот факт, что они также были естественными противниками Абу'л-Асвара. Такая расстановка сил на Южном Кавказе существовала в период 1042-1055 гг., и была тесно связана с ликвидацией Анийского царства и борьбой за передел этих земель. Наступление мусульман на Анийское царство совпало с экспансией Византии на багратидские земли. Империя заключила соглашение с Абу'л-Асваром о разделе царства [45]. Союзные с Абу'л-Асваром туркмены атаковали анийскую область Ниг, но были отражены войском Григора Магистроса на р. Раздан [46]. Нападения туркмен на анийские области были частыми. Византия совершила против Ани несколько военных походов. Анийское царство не могло более защищаться, и вскоре византийцы захватили ее столицу (18 августа 1045). Большая часть царства перешла к Византии, меньшая - к Абу'л-Асвару [47]. Неожиданно византийский император Константин IX Мономах потребовал от эмира Двина освободить земли, захваченные туркменами. Абу'л-Асвар отказался, и стороны начали готовиться к новой войне. Византийская дипломатия заручилась содействием Грузии и Лашкари, эмира Ганджи. Война началась с нападением грузинско-византийского войска на Двин [48]. Несмотря на победу Абу'л-Асвара над христианами, он был вынужден просить помощь у Сельджукидов. На следующий год Куталмыш во главе туркменского войска осадил Ганджу, а Ибрахим Йынал и султан Тогрул в течение двух лет разоряли восточные области Византии [49]. Кульминацией войны стал поход на Двин византийско-грузинского войска под руководством евнуха Никифора и царя Баграта IV. Выступив на помощь «Шах-и Шаддаду», союзники отогнали турок от Ганджи. При этом грузинская «Летопись» радостно отрапортовала о спасении мусульманского города, осада которого Куталмышем длилась полтора года [50]. Преследуя туркмен, союзное войско вторглось в Персармению. Осадив Двин, христиане всю область предали мечу, и вынудили Абу'л-Асвара заключить мир [51]. Однако вскоре умер Лашкари, и жители Ганджи открыли ворота Абу'л-Асвару (1049). Статус Двина и Шаддадидской Персармении в 1049-1053 гг. не совсем понятен. Вероятно, он остался за византийцами, так как, в Абу'л-Асвар в 1053 г. восстановил контроль над городом [52]. Захват Двина совпал с походом Куталмыша на Карс [53], и, вероятно, что он согласовывал действия со своим союзником Шаддадидом. Учитывая нахождение родственников Куталмыша в районе Двина [54], можно предположить, что этот Сельджукид использовал Персармению как базу для своих набегов на Византию и Грузию. Куталмыш был любимцем туркмен [55], и очевидно в его войске находился Ахмад Тайлу. Этот вывод следует из сообщения Ибн ал-Асира: «Удивительно, что этот Куталмыш очень хорошо понимал астрологию, несмотря на то, что был турком. Кроме того, он разбирался в философии. Его сыновья продолжили изучение древних наук и привлекали к себе ученых людей. Это породило нарушения их религиозных убеждений» [56]. По признаку «неправоверности» в лице традиционного ислама Куталмыш привлек под свои замена еретиков, в том числе данишмендов [57]. Союзные отношения потомков Куталмыша и Данишменда обнаруживаются в дальнейших совместных военных действиях этих семей [58]. Из сообщения Михаила Сирийца о завоеваниях Данишменда, путем нехитрых арифметических вычислений мы получаем завоевание земель в Персармении в результате совместных действий Куталмыша и Абу'л-Асвара (1053) [59]. Вероятно, это была область Ниг с крепостями Бджни и Анберд [60], которые были аннексированы Византией у Анийского царства. Бывшие анийские крепости с восточной стороны Аракса отошли к газиям [61], активно участвовавшим в приграничной войне с Византией в 1053-1055 гг., и среди них был Ахмад Тайлу.

В 1064 году стало известно о походе султана Алп-Арслана на Грузию. В числе туркменских эмиров Ахмад явился в лагерь султана в Нахчаване [62]. Здесь состоялись переговоры, в которых роль Ахмада неизвестна, но доводы эмиров султану оказались убедительными, и после этой встречи масса туркмен присоединились к армии султана. Туркменские эмиры были осведомлены о нахождении дорог и крепостей в Грузинском царстве. Отсюда вытекает, что Ахмад и эмиры прибыли из областей, прилегающих к Грузии, то есть из уджа, следовательно, из Персармении или Аррана. Ожесточенная борьба Данишмендов с грузинами - распространенный сюжет эпоса «Данишменд-Намэ». Согласно повествованию схватки газиев с грузинами происходили в Северной Анатолии. Компактное нахождение такого рода соперников в границах эмирата Данишменда выглядит подозрительным, также вызывает недоверие наличие в эпосе грузин, владельцев североанатолийских крепостей. Очевидно, в эпосе отражены действия Данишмендов на Южном Кавказе [63], хотя в грузинских источниках о них ни слова. Хотя, в «Картлис Цховреба» присутствует пассаж о нападении «эмиров Двина и Дманиси» на Грузию. Перипетии этого похода в начале 70-х годов XI века оказались для мусульман плачевными - они потерпели поражение от царя Георги [64]. Участие в этой войне эмира Дманиси противоречит повествованию самой летописи. Эта крепость входила в Грузинское царство, а ее последним мусульманским правителем являлся Джаффарид Сейид ал-Араби, который был выведен из города еще царем Багратом в 1068 г. [65] Такое нарушение повествования грузинской хроники могло произойти из-за того, что переписчик перепутал название Дманиси и имени «Данисмани» (обычно Танисманом или Данисманом называли Данишменда в латинских и византийских источниках). Если версия ошибки переписчика верна, то фразу грузинской хроники следует читать: «Полководец [Саутегин ал-Хасс] при поддержке эмира Двина [Искандара б. Шавура] и Данишменда собрал свое и ганджийское войско, и направился против царя Георги».

Интерпретация вышеупомянутых событий позволяет связать Данишмендов с Персарменией, но «армянское» происхождение этой семьи нуждается в пояснении. Его «свидетель» Маттеос Урхайеци был достаточно щепетильным в вопросах веры и этнического происхождения людей на страницах своей «Хронографии», и, говоря об армянском происхождении Данишменда, хронист все-таки имел виду не Ахмада, а его сына Исмаила Гюмюштегина. В этом случае возникает проблема выявления матери Исмаила Гюмюштегина, так как отец последнего туркмен по рождению. Свидетельство Маттеоса Урхайеци взаимосвязано с «аршакидским» сообщением Никиты Хониата. Тогда Исмаил является не только «армянином», но и «Аршакидом», тем более, по эпическим источникам его бабушка, она же мать Ахмада Тайлу, была арабкой. Не стоит связывать патроним Аршакид (Аршакуни) с древней армяно-парфянской царской династией. Вероятно, он возник в византийской феодальной иерархии для обозначения армян, перешедших на службу Византии, которые происходили из знатных родов [66]. Цель раздачи таких патронимов армянскому нобилитету неизвестна, но можно предположить, что прозвище Аршакид появилось для умаления династии Багратуни. Иначе непонятно, зачем византийская администрация культивировала «аршакидский миф» [67], и бессистемно именовала этим престижным именем различных армянских функционеров. У всех известных носителей патронима Аршакид, он упоминается однократно без привязки к другим представителям внутри своего рода [68], кроме представителей рода Пахлавуни Григора Магистроса и Аплгариба, патрикия Селевкии [69]. Видимо, знание этих византийских регалий позволило армянскому католикосу Нерсесу Шнорали в середине XII в. подчеркнуть родство Пахлавуни с Аршакуни [70]. Это не удивительно, так как сам католикос происходил из этого рода и слыл известным ромеофилом. Таким образом, в XI-XIII вв. в византийском и армянском обществах семья Пахлавуни прочно ассоциировалась с династией Аршакидов. Семья Пахлавуни владела областью Ниг с замком Бджни, и в этом районе Византийской Персармении действовал Ахмад Тайлу. Логично предположить, что он взял себе жену из этой семьи после 1045 года, когда глава рода Пахлавуни Григор Магистрос «стал» Аршакидом. Вследствие этого брака появился «персармянин» Исмаил Гюмюштегин.

Хорезмийское (туркменское) происхождение Данишмендов подтверждается как эпическими, так и нарративными источниками, а ни одно из положений «армянской версии» не является убедительным. «Хорезмийская версия» происхождения Данишмендов в ряде моментов не является безукоризненной - прежде всего, это отсутствие указаний о браке Ахмада и армянской княжны. Прибытие туркмен в Персармению было сопряжено с проблемой продолжения рода. Поэтому стали распространены браки между туркменами и христианками, ведь эти воины прибывали на Ближний Восток без женщин, и обычно газии брали себе жены пленниц [71]. Род Пахлавуни обладал высоким статусом в Византии и на Востоке, поэтому женитьба безродного туркмена на пленнице такого социального уровня проблематична. Эпическая традиция величает героя «Данишменд-Намэ» как Мелик Ахмад. Это говорит о его высоком положении среди туркмен, которые избрали своим вождем Ахмада с присвоением титула «мелик» [72]. Скорее всего, произошла сознательная выдача представительницы рода Пахлавуни замуж за туркменского мелика, поскольку армянские князья часто выдавали своих дочерей замуж за мусульманских правителей. Принадлежность Мелика Данишменда к этой семье по материнской линии объясняет его «армянство» в период католикосата Григора Вкаясера Пахлавуни (1066-1105). Маттеос Урхайеци знал, что Мелик Данишменд происходил из рода католикоса Армении, иначе трудно представить что-либо иное заставило хрониста считать туркмена по рождению армянином.

© Литвинов Г.М., 2014
© Бойчук Б.В., 2014
DEUSVULT.RU, 2014

Сокращения

АН - Академия наук СССР.

ВВ - Византийский временник.

ИВЛ - Издательство восточной литературы.

РАН - Российская академия наук.

Byz - Byzantion. Revue internationale des etudes byzantines.

CFHB - Corpus Fontium Historiae Byzantinae.

DOP - Dumbarton Oaks Papers.

EI - The Encyclopaedia of Islam.

JÖB - Jahrbuch der österreichischen Byzantinistik.

RHC Or. - Recueil des historiens des croisades, historiens orientaux.

SÜTAD - Selçuk Üniversitesi Türkiyat Araştırmaları Dergisi.

TTK - Türk Tarih Kurumu.

ZDMG - Zeitschrift der deutschen morgenlindischen Gesellschaft.

Примечания