Битва при Арсуфе (7 сентября 1191 г.)

Арсуф, или Арсюр - не существующий сегодня прибрежный город в центральной Палестине, севернее нынешней Герцлии, в Израиле; место сражения 7 сентября 1191 г. между войсками Ричарда I Английского и Саладина в ходе Третьего крестового похода.

После уничтожения Ричардом I гарнизона захваченной Акры [1], было решено наступать вдоль побережья к Аскалону. Утром 22 августа 1191 г. армия Ричарда покинула Акру. Сам король находился в арьергарде войска. В тот день крестоносцы, прошли немного, двигаясь в окружении тюрок, налетавших с гор «словно волны» [2]. Только тщательное планирование могло разрешить проблемы логистики, поэтому, перед выступлением из Акры, Ричард убедился, чтобы его войска несли на себе десятидневный запас продовольствия (т.е. примерно 12 кг провизии) и, несомненно, запас воды. Прочую провизию, а также осадные машины и часть войск погрузили на корабли - флот должен был постоянно сопровождать сухопутные силы, держась у берега и тем самым прикрывая правый фланг марширующей колонны. В пятницу 23-го христиане, перейдя реку, прошли еще немного пути, а следующий день провели в лагере.

25 августа король возглавил авангард, герцогу Югу III Бургундскому и французам поручили арьергард. Армия двигалась вдоль побережья, справа было море, а слева с гор мусульмане наблюдали за передвижением крестоносцев. Когда на дороге в узком месте образовался затор и возник беспорядок, тюрки тут же воспользовались этим и атаковали арьергард, разграбив большую часть повозок и перебив многих обозников. Подоспевший Ричард обратил противника в бегство. После этого мусульманам пришлось ограничиться наблюдением со стороны, и франки благополучно дошли до р. Кишон, расположившись на месте, где до них находился лагерь Саладина. 26 и 27 августа франки провели в Хайфе, (точнее, между морем и городом), приводя в порядок обоз и всячески сокращая его объемы.

28 августа франки (авангард составили тамплиеры, а арьергард - госпитальеры) продвинулись до Казаль Детруа (Атлит), хотя ночью им пришлось столкнуться с врагом поопаснее мусульман - нашествием ядовитых пауков (тарантулов). 29-го латиняне оставались в лагере, а в пятницу 30-го двинулись вдоль побережья к Цезарее. Саладин приготовился к сражению, но крестоносцы не имели никакого желания удовлетворять его желание. Баха ад-Дин описывает их продвижение тремя колоннами: в первой был Ги де Люзиньян («Жоффруа») со всеми оставшимися ему верными войсками сирийских франков; в центре короли Англии и Франции; арьергард составили сыновья сеньоры Тивериады и другой отряд (госпитальеры). Из «Итинерария» видно, что в авангарде был король Ричард, а тамплиеры в арьергарде [3]. Однако, король Франции дезертировал из Заморья еще 31 июля, король Ги никогда не получал столь значительных постов в армии, а вот Юг Тивериадский, пасынок покойного графа Раймунда, действительно был (вместе с Жаком д’Авеном) 25 августа в арьергарде [4] Вся кавалерия была «обрамлена» двумя линиями пехоты. Первая линия укрывала всадников от мусульман (ибо «тюрки постоянно грозили и приближались с фланга»), причем уставший или имевший много раненых отряд отводился в тыл и заменялся другим. Один источник сообщает, что король Англии разместил арбалетчиков на повозках и назначил им сопровождение (по другой версии перевода, поставил большие щиты на повозки), и повозки ехали вместе с лучниками по обе стороны от войск - справа и слева, и войска были в середине, и никто не мог подойти к повозкам, не погибнув [5]. Вторая линия пехоты двигалась вдоль берега - этим пехотинцам, раз им не предстояло сражаться, было поручено охранять повозки с провиантом, а также (из-за нехватки должного количества вьючных животных) нести личные вещи и палатки. Вообще простолюдины были отягощены не только мешками с провизией, но и своим оружием [6]. Посреди войска возвышался «Штандарт», или «Дракон»: очень длинное (и очень толстое, раз Баха ад-Дин сравнивает его с минаретом) древко, смахивающее на корабельную мачту и окованное железом, водруженное на плотные доски четырехколесной телеги. На верху древка развевалось королевское знамя с изображением дракона. Для защиты этого важного пункта сбора назначался отборный отряд - из англичан и нормандцев. Поблизости складывали больных и раненых (потом их переправляли на корабли), сюда же сносили убитых, если те были известными или знаменитыми людьми. Наблюдателя-мусульманина потрясла выносливость пехотинцев крестоносцев (при августовской жаре - температура могла подниматься от 27ºС до 40ºС), но еще больше его удивила полная неэффективность обстрела франкских пеших воинов мусульманами и, напротив, воздействие их арбалетов на противника: «…Пехота, выстроенная перед конницей, держалась стойко, словно стена, и каждый пехотинец носил облачение из очень плотного войлока и кольчугу столь просторную и прочную, что наши стрелы не производили на них никакого впечатления. Они стреляли в нас из своих арбалетов [и луков], поражая коней мусульман и их всадников. Я видел (пехотинцев), у которых в спине застреляло от одной до десяти стрел, и которые шли обычным шагом, не покидая рядов» [7]. Имад ад-Дин сравнивает их с дикобразами, из которых отовсюду торчали стрелы - но для них совершенно безвредные. Значительно больше франкам досаждали сильная жара и жажда, змеи и колючий кустарник.

Саладин не смог остановить франков, и они спокойно провели ночь на привале у Крокодильей реки (Нахр аз-Зарка), в шести километрах севернее Цезареи. 31 августа латиняне оставались в лагере, получив подкрепления с моря. На следующий день, из-за постоянной мусульманской угрозы, они прошли всего восемь километров миновав развалины Цезареи до Мертвой реки (Нахр ал-Мафджир), а воины Саладина лишились Айаза ат-Тавила (Длинного), одного из известных мамлюков султана.

Во вторник 3 сентября Саладин перенес свой лагерь в лес Арсуфа. Франки медленно маршировали от реки по горам, поскольку дорога у побережья была блокирована растительностью. Тамплиеры были в тот день в арьергарде и лишились многих коней - впрочем, такая неприятность случилась и в других отрядах, тюрки постоянно обстреливали крестоносцев. Отгоняя тюрок, король Ричард был ранен в бок дротиком. Христианам пришлось прокладывать себе путь до самой Соляной реки (Нахр ал-Касаб). Саладин заявлял, что в этот день враги лишились 1000 коней.

Крестоносцы отдыхали в лагере у реки ночь и следующий день. 5 сентября в боевых порядках, ибо ходили слухи о засаде, франки прошли 14 километров вдоль берега - до равнины у реки Расколотой Скалы (Нахр ал-Фалик). Путь туда пролегал по лесу Арсуфа, и франки опасались, что мусульмане подожгут его, но всё обошлось. Ричард устроил переговоры с ал-Адилом (султан сразу дал свое согласие), но они закончились ничем. Следующий день обе стороны провели в лагере.

В субботу накануне Рождества Богородицы - 7 сентября 1191 г. от Р.Х. / 15 Шабана 587 г.х., при свете дня воины спешно облачились в доспехи, в любой момент ожидая атаки приближавшегося отовсюду противника, который к тому же, как стало известно, занял впереди дорогу. Король назначил командиров авангарда и арьергарда, и выстроил войска пятью (по Уильяму Ньюбургу, ошибочно, четырьмя) баталиями (acies), включавшими 12 эскадронов (turmas); по Амбруазу - 12 баталиями (batailles), поделенными на эскадроны (conreiz). В авангарде были тамплиеры (и, по словам Хоудена, «герцог Бургундский с… французами»; но тот же Хоуден помещает тамплиеров и французов в арьергард, впрочем, нахождение там герцога подтверждает и одна из версий «Истории Ираклия»). За ними - бретонцы и анжуйцы (а также, очевидно, мэнцы); за теми - король Ги де Люзиньян с пуатевинцами. Четвертый корпус составили нормандцы и англичане, здесь же было королевское знамя («Штандарт»; его поручили Гийому де Прео). Арьергард - госпитальеры. Наконец, граф Анри II Шампанский с отдельным отрядом оберегал (левый) фланг армии со стороны суши, у «горы» [8]. Среди знатных воинов хронисты называют графа Роберта Лестерского, Юга де Гурне, Гийома де Борри, Валькелена де Ферьера, Роже де Тони, Жака д’Авена, графа Робера де Дрё, его брата епископа Бовэ, Гийома де Барра, Гийома де Гарланда, Дрё де Мерло. Пешие сержанты (арбалетчики и лучники) прикрывали войско с тыла. Из мусульманских источников видно, что все кавалерийские отряды были прикрыты «оградой (стеной)» пехоты, следовательно, пехотинцы окружали кавалерию со всех сторон. Строй был настолько плотным, что брошенное в гущу воинов яблоко или слива не упали бы на землю, не задев человека или коня. Обоз армии перебазировали на сторону, направленную к морю. Выстроившись, этот «передвижной город» (по определению мусульман) двинулся вперед по песчаным дюнам в очень замедленном темпе, из всех сил стремясь поддерживать порядок и сплоченность в своих рядах. Ричард и герцог Бургундский со свитой из отборных рыцарей разъезжали туда-сюда, оценивая позиции противника и управляя движением собственной армии [9].

Численность армий обеих сторон, однако, полностью неизвестна. Те цифры, которые приводят хронисты, относятся к более раннему времени и совершенно бесполезны (как, например, оценка христианской армии в 300 тыс. чел. перед выступлением из Акры и в 100 тыс. чел. на 5 сентября [10]. М. Беннетт оценивает численность каждого из 12 эскадронов не более чем в 100 рыцарей, добавляя, что «их задние ряды составили конные сержанты и тюркополы». Пехота крестоносцев, по мнению исследователя, не превышала 10 тыс. чел. Версия Ф. Маклинна: армия Ричарда изначально насчитывала около 9000 чел. (900 рыцарей и более 8000 пехоты), оставленные Филиппом II французские войска насчитывали около 7000 чел. (включая 700 рыцарей), контингенты франков Заморья - еще около 2000 чел. (из них 200 рыцарей), войска орденов - примерно 1000 чел. К ним надо добавить пизанцев с генуэзцами, датско-норвежский отряд, горстку германцев и венгров, всего - 20 тыс. чел. Но все это, конечно, только предположения (один источник отмечает, что перед выходом из Акры Ричард нанял «2000 пеших сержантов, лучников и арбалетчиков» [11]). О численности мусульман тоже можно лишь догадываться - видимо, 25-30 тыс. чел., преимущественно конница. В обоих случаях необходимо добавить многочисленных некомбатантов, о присутствии которых и у латинян, и у мусульман сообщают источники, хотя Ричард свел до жесткого минимума число женщин в армии перед выступлением из Акры.

Саладин, узнав о том, что готовые к сражению франки направляются к Арсуфу (что был в восьми километрах от стоянки крестоносцев в Нахр ал-Фалике), выстроил свои войска в боевые порядки (вероятно, параллельно франкской колонне) и традиционно выслал вперед застрельщиков от каждой баталии. Д. Никол реконструирует построение армии султана следующим образом. Сам Саладин выбрал позицию за боевой линией. Впереди него центр под номинальным началом ал-Афдала (старший сын султана), которому помогает умудренный опытом Сайф ад-Дин Йазкудж ал-Асади с сирийскими отрядами. Таваши (евнух?) Сарим ад-Дин Каймаз ан-Наджми с отрядом из Дамаска мог быть придан центру или составлял часть гвардии Саладина (халка). Правое крыло возглавлял ад-Адил, брат султана, с египетскими войсками, а левое крыло - Ала ад-Дин Хуррем-Шах б. Изз ад-Дин Масуд (правитель Мосула, привел в армию Саладина под Акрой отряд от этого города) с контингентами из ал-Джазиры и северного Ирака. Однако, хотя мы можем быть уверены в присутствии всех этих персон при Арсуфе, но нет никаких свидетельств о том, где они находились и кем командовали (исключая Ала ад-Дина, с мосульцами; ан-Наджми, возможно, возглавлял дамассцев, как и при Крессоне, но он еще в 1187 г. стал наместником Тивериады, а Дамаск получил позже, при ал-Адиле). Так, ал-Афдал, эмиры Йазкудж (один из старых мамлюков Ширкуха, которых он и возглавлял корпус Асадиййа) и Изз ад-Дин Джурдик ан-Нури (бывший мамлюк Нур ад-Дина, иногда командовал авангардными отрядами у Саладина, в 1192 г. назначен наместником Иерусалима) возглавляли авангард 25 августа [12], но какие отряды им были поручены 7 сентября - остается под вопросом.

В третьем часу (около девяти часов утра; христиане подходили к роще и садам Арсуфа) отряды застрельщиков (более 2000 лучников) подвергли обстрелу марширующую колонну латинян (вероятно, предварительно отогнав обратно посланных ранее на фуражировку франкских оруженосцев), обрушив на них град стрел и дротиков (pila). Тюрок поддерживали отряды суданской пехоты и пеших лучников-бедуинов. За этой завесой были видны приближавшиеся под звуки музыкальных инструментов и громкие крики, многочисленные конные отряды тюрок с массой знамен и флажков - по оценкам христиан, 20 или 30 тыс. чел., поднявших целое облако пыли и окруживших армию Ричарда со всех сторон (исключая побережье). Франки постоянно подвергались обстрелу, множество коней было убито стрелами и дротиками. Однако, латинские источники не случайно прославляют доблесть арбалетчиков и лучников в этот день. Двигаясь позади войска, они отбрасывали назад тюрок залпами. И все же многие стрелки, опасаясь того, что они будут отрезаны и перебиты, бросали луки и арбалеты и устремлялись «вглубь войска». Но другие оставались на своих местах, хотя им и пришлось идти, пятясь, лицом к врагам, отвоевывая каждый шаг. Рыцари, оставшиеся без своих дестриэ, шли пешком вместе с пехотинцами, те же постоянно перестреливались из луков и арбалетов с противником. Если верить поэтическим преувеличениям в жанре Фермопил - «великое множество снарядов затмило солнечный свет», земля была усыпана ими. Однако, основной урон по-прежнему приходился на коней, а не на людей [13].

Тяжелее всех приходилось эскадронам арьергарда [14]. Магистр госпитальеров послал к королю, передав ему, что рыцари не могут выдерживать натиск противника и намерены атаковать. Ричард запретил атаку и велел им терпеть и дальше, сохраняя плотный строй. Армия франков продолжала продвигаться вперед, но сопротивление противника не утихало, к тому же день был исключительно жаркий. Враги теперь не только вели перестрелку, но и их главные силы (будто бы более 20 тыс. тюрок) с «удивительной пылкостью» отваживались сближаться с франками, отбросив луки («в колчаны», т.е. в налучи, по Амбруазу) и вступая в рукопашный бой, орудуя копьями, булавами и мечами. При этом одни отряды «выступали вперед под руководством султана, а другие оставались на месте, чтобы прикрыть их в случае отступления». Сам Саладин (при нем было всего два конюха) и его брат ал-Адил скакали с одного крыла на другое, воодушевляя воинов, стрелы франков свистели кругом братьев. Давление на арьергард армии Ричарда возрастало, и госпитальеры, не имея приказа атаковать, уступали противнику, хотя по меньшей мере однажды контратаковали отряд впереди их. Латиняне несли потери (особенно тяжелые в арьергарде) убитыми и ранеными, несколько человек будто бы бросились в море, загнанные туда врагами. Однако, тюрки не зря «кричали нам, что мы - железные люди (gent de fer), ибо столько на нас было доспехов, что наши люди считали себя в безопасности», и «удары отскакивали от доспехов». Наконец, первые пехотинцы франков достигли садов Арсуфа, и, по словам самого Ричарда, его авангард уже разбивал лагерь в Арсуфе [15], когда его арьергард, наконец, атаковал противника [16].

Итак, уже на данном этапе сражения Саладин отнюдь не проявил столь привычной ему осторожности, введя в бой свои главные силы и всячески поощряя их порывы к атакам. Он планировал, нанеся главный удар по арьергарду, создать брешь в боевых порядках латинян, бросить туда свои резервы, расколоть армию Ричарда надвое и уничтожить по частям. Но он недооценил талант противостоящего ему полководца - одного из лучших военачальников Средневековья. Когда в прошлый раз Саладину удалось разбить франкскую армию на марше (при Хаттине), там к его услугам были и численное преимущество (особенно в коннице), и выгодная для его войск местность. Здесь же султан не мог окружить франков полностью (из-за близости моря, где, кстати, господствовали латиняне), а подступив вплотную и оказывая на противника сильное давление, но так и не сумев разрушить сплоченность и дисциплину христиан, он буквально «напрашивался» на смертельно опасную для его армии контратаку франкского рыцарства. Не самый разумный прием, разумеется (ал-Макризи потом напишет о брате Саладина: «Ал-Адил не считал мудростью дать вовлечь себя в открытое сражение…»), но у султана не было иного выбора - сражение было необходимо дать, а возможности выбрать иную местность уже не было. Если верить хронистам, перед атакой франкской конницы тюрки уже начинали возмущаться и роптать, заявляя, что без толку тратят время в неудачных атаках [17]. Симптом опасный! Позднее встречаем столь открыто выражаемое недовольство войск в битве при Яффе, тоже закончившейся поражением для Саладина. Но, скорее, перед нами составленные задним числом замечания, попытка автора из франкского лагеря «объяснить» успех единоверцев.

Как уже отмечалось, арьергард выносил основную тяжесть сражения (это означает, что другие баталии были значительно меньше подвержены нападениям неприятеля), но теперь натиск на госпитальеров «удвоился», но они до последнего сохраняли строй и порядок в рядах. Магистр Гарнье де Наблус громко взывал к Св. Георгию, крича, что «христианство ныне гибнет, ибо оно не противодействует нечестивому люду!» Затем магистр отправился к королю, доложив ему: «Господин король, нас энергично атакуют. Мы обретем себя на вечное бесчестье, если мы не осмелимся нанести ответный удар. Каждый из нас лишается коня, не нанося урона врагам. Долго ли нам еще терпеть это?» «Добрый магистр, - отвечал ему Ричард, - держитесь, никто не может быть повсюду». С непоколебимой уверенностью Ричард придерживался избранной им тактики - не прерывать движения до последнего и вынудить врага атаковать всеми силами, на уставших конях. Когда магистр вернулся к своим людям, тюрки снова насели на них - теперь с тыла. Недовольство возрастало, все считали бездействие позором и бесчестьем для себя, говоря друг другу: «Почему бы нам не пустить коней в бег?» [18].

У христиан было заранее оговорено начать конную атаку по одновременному сигналу шести труб в трех разных местах в войске - по две трубы в авангарде, середине и арьергарде. Однако атака началась немного ранее условленного сигнала благодаря неподчинению двух рыцарей (маршал ордена Госпиталя - или Ламбер, или Гийом Борель, занимавшие этот пост соответственно в 1188 и 1193 гг., - и эннюэрец Бодуэн де Карон из свиты Ричарда I, которого король, очевидно, перевел в арьергард). Эти двое первыми вырвались из рядов вперед и, громко взывая к Св. Георгию, на полном скаку устремились на мусульман. Их соратники пришпорили коней и, все, как один, с грохотом, в облаке пыли атаковали врагов. Однако, время для атаки, даже невольно, было выбрано удачно, и сам король, видимо, собирался уже отдать общий сигнал к наступлению, так что маневр арьергарда не застал его врасплох и не принес особого вреда. Интервал между самовольной атакой и немедля перехватившим тактическую инициативу приказом монарха был настолько незначителен, а дисциплина в войске так сильна, что мусульмане вообще не заметили колебаний. По их словам, атака была хорошо спланирована и исполнена в подходящее время. Согласно Ибн ал-Асиру, «рыцари атаковали мусульман как один человек». Описание Баха ад-Дина можно назвать классическим свидетельством очевидца: «Тогда кавалерия собралась вместе и… решилась атаковать. Я сам видел этих всадников, собравшихся посреди ограды, образованной пехотинцами; они схватили свои копья, выкрикнули все сразу боевой клич, линия пехотинцев расступилась, чтобы пропустить их, и они хлынули со всех сторон. Одна из их баталий бросилась на наше правое крыло, другая - на левое крыло, третья - на центр, и все у нас обратились в бегство» [19]. Следуя примеру госпитальеров, каждый эскадрон франков разворачивал коней и атаковал противника, но сохраняя при этом первоначальный порядок расположения баталий, по эшелонам, так что арьергард вступил в атаку первым, а авангард - последним. К наступлению присоединились войска графа Шампанского, графа Лестера, который атаковал с левого фланга в сторону моря (видимо, чтобы рассеять отряды противника, пытавшиеся зайти с правого фланга христиан) и французы, (Жак д’Авен со своим линьяжем, граф де Дрё, епископ Бовэ) вступившие в бой примерно одновременно с госпитальерами и Анри Шампанским. Это подтверждает приведенные выше слова хронистов о размещении французских отрядов в арьергарде. Но одна баталия (нормандцев и англичан) была оставлена в резерве, что, кстати, характерно для тактики Ричарда. По словам самого короля, враги были обращены в бегство атакой четырех эскадронов (turmis; читай, «баталии»), бывших перед ними. Копейный удар франкской конницы возымел свой обычный сокрушающий эффект: «Каждый поражал своего, наконечником копья пронзал тело, выбивая из седла» (Амбруаз). Первыми были перебиты намеренно спешившиеся (чтобы легче было обстреливать латинян) тюрки - рыцари валили их с ног, а пехотинцы добивали [20]. По словам Ибн ал-Асира, также погибло множество из тех «всадников и простолюдинов, что имели привычку держаться во время битвы поблизости от поля боя» (т.е. некомбатантов, собравшихся посмотреть на сражение). Абу-л-Фида даже утверждает, что франки достигли «места (подле лагеря), где был рынок, перебив там множество торговцев и покупателей», хотя это источник поздний и ненадежный. Расстояние между обеими сторонами было таким малым, удар - настолько сильным, а внезапность - столь велика, что мусульмане фактически не оказали сколько-нибудь заметного сопротивления, по признанию мусульманских же хронистов, «показав спину, не заботясь друг о друге». Беглецы спасались к центру, где находился тогда Саладин. Повсюду валялись трупы, умирающие, брошенное оружие, бродили оставшиеся без всадников кони. Баха ад-Дин продолжает рассказ о своих приключениях: «Я находился в центре, и когда этот отряд бежал в полнейшем беспорядке, подумал укрыться на левом крыле, бывшем ближе всех от меня; но прибыв туда, я обнаружил, что и там все бегут и даже быстрее, чем другие. Тогда я направился на правое крыло, но, приблизившись и убедившись, что беспорядок там еще сильнее, чем на левом крыле, устремился к месту, где стояла гвардия султана - дабы служить, согласно обычаю, местом сбора для всех других. Там я встретил всего семнадцать воинов, но знамена все еще развевались, а барабан продолжал греметь. Султан, видя ужасный удар, поразивший мусульман, прибыл к своей гвардии и нашел там горстку людей. Он остановился и, заметив, что окрестности заполнены беглецами, приказал барабанщикам не останавливаться и приводить всех тех, кого он видел бегущими» [21].

Благодаря своему таланту военачальника, король Ричард смог приспособиться к непредвиденной ситуации, грозящей христианской армии поражением, и привести ее к успеху. Теперь, отдав приказ всем наступать, сам он вместе со свитой помчался к арьергарду. Как обычно, рискуя собой, но не армией, король не удержался от участия в схватке, рассеяв отряд пеших тюрок, а потом преследуя врагов на протяжении полумили. Тем временем сражающиеся подняли такое густое облако пыли, что воины не могли опознать друг друга и каждый убивал первого встречного. Мусульмане пытались организовать сопротивление, но тщетно, под напором франков им приходилось бросать коней и укрываться в кустах или среди деревьев, а то и бежать к морю, чтобы броситься с утесов. Поражение противника казалось полным - на протяжении двух миль были видны одни спасавшиеся бегством враги, которых гнали латиняне. Нормандцы и англичане, охранявшие «Штандарт» и не участвовавшие в общей атаке, медленно подъехали к полю брани и остановились недалеко от него, чтобы служить сборным пунктом для прочих отрядов [22].

Наконец, заметив, что франки (после первой атаки) остановились (по словам Баха ад-Дина, из страха попасть в засаду; согласно Ибн ал-Асиру, франки отступили, достигнув леса Арсуфа, где укрылись беглецы, и опасаясь, что это военная хитрость мусульман) и возвращаются назад, мусульмане приободрились и вновь собрались для боя. Без промедления их конница (будто бы 20 тыс. тюрок) устремилась вслед за франками и атаковала их с тыла, осыпав их стрелами и перейдя к рукопашному бою. Но, быстро придя в себя, франкская конница атаковала противника во второй раз и «прошла сквозь него, как если бы разорвала сеть». Однако, тюрки на сей раз уже отступали с боем, и остановились когда остановились теснившие их рыцари, а потом вернулись и столь плотно обложили латинян, что тех спасали, как обычно, только плотный строй и дисциплина. Христианские авторы утверждают, что тюрками командовал эмир Таки ад-Дин, племянник Саладина, описывают его знамя и уверяют, что с эмиром было более 700 тюрок из гвардии Саладина, под желтыми знаменами (знамена такого цвета действительно принадлежали самому султану и его личным отрядам). Арабские источники выделяют среди отличившихся командиров ал-Адила (с египетскими войсками?) и Сарима ад-Дина Каймаза ан-Наджми (с контингентом Дамаска?), а также Ала ад-Дина, возглавлявшего контингент Мосула. Поскольку Таки ад-Дин, вероятно, отсутствовал на поле сражения (он действовал в Киликии), христиане или приняли его знамя (выставленное контингентом из Хамы?) за подтверждение присутствия самого племянника Саладина, или же описали знамя ал-Адила. Отряд «Таки ад-Дина» на полном скаку налетел на отступающих к «Штандарту» франков, рубя их, коля копьями, и вообще нанеся им серьезный урон. Но латиняне, отбиваясь, не сдвинулись с места (т.е. не бросились в погоню), исключением стала вылазка Гийома де Барра с его отрядом, да и король направился к горной гряде, пробиваясь сквозь окружавших его отряд тюрок. В конце концов, конница собралась у «Штандарта», выстроилась по баталиям и проследовала в должном порядке до Арсуфа, где за пределами города был разбит лагерь [23].

Когда франки уже собирались расположиться в палатках, сильный вражеский отряд атаковал тыловые отряды арьергарда. Услышав громкие крики, Ричард призвал воинов к бою, повернул коня и (будто бы всего с пятнадцатью соратниками) помчался на врагов с кличем «Господь и Гроб Господень, помоги нам!» Слыша его голос, прочие поспешили за королем, атаковали тюрок и немедля рассеяли их. Тюрки бежали до самого леса Арсуфа (откуда вышли), преследуемые франками. Баха ад-Дин описывает третью атаку франков, когда те дошли до верхушек холмов и высот, где находились мусульмане, но остановились, когда увидели перед собой султана с гвардией и собравшимися к нему воинами. Снова опасаясь угодить в засаду на этой лесистой местности (и, конечно, не желая отойти далеко от своей пехоты), франки отступили - на сей раз, похоже, не преследуемые никем. Бахвалы из мусульманского лагеря позже уверяли, что если бы франки не смогли найти убежище в Арсуфе (укрепления которого были задолго до того разрушены), они были бы уничтожены [24].

Король вернулся в лагерь, где и провел ночь. Пришедший в глубокое уныние Саладин отступил к реке Ауджа (в 13 километрах от Арсуфа). Те из христиан, кто жаждал наживы, вернулись на поле боя (где уже трудились мусульмане, подбирая тела единоверцев) и собрали там немалую добычу. Судя по их словам, были найдены тела 32 эмиров («баронов страны»), которых «опознали» по роскошным и дорогим доспехам. Вместе с ними «насчитали» еще 7000 (по «Итинерарию») или, во что более верится, 700 (по Амбруазу) убитых тюрок (3000 или 40000, согласно версиям хроники Хоудена), не считая других, пострадавших в бою, но расползшихся по окрестностям и там умерших от ран. Баха ад-Дин признает, что «в этом сражении было много убитых и раненых с обеих сторон» (что любопытно, его практически дублирует в одной из версий своей хроники Хоуден), упоминает множество раненых коней и среди павших называет имена трех выдающихся персон (но явно далеко не всех) - Мусак, егермейстер, Каймаз ал-Адили и Бузгуш. (Айаз Длинный, один из мамлюков Саладина, смерть которого при Арсуфе отмечает Ибн ал-Асир, в действительности погиб ранее.) Потери христиан не превышали и десятой части от урона противника, но среди погибших был Жак д’Авен, о смерти которого очень сожалели соратники. Его конь упал, и оказавшегося на земле рыцаря (бывшего, по версии Хоудена, в первой баталии) окружила (в лесу, согласно «Истории Ираклия») толпа тюрок. Трое родичей Жака пали вместе с ним, но другие (среди них был граф де Дрё) бросили его погибать. Тело д’Авена (без головы?) было обнаружено после тщательных поисков 8 сентября. Он стал единственным знатным и выдающимся воином-крестоносцем, погибшим при Арсуфе. Мусульманам же достался один-единственный пленник, которого униженный султан, как обычно, велел обезглавить, а также четыре трофейных лошади [25].

Разумеется, Арсуфское сражение (именно сражение, а не бой на марше, вопреки мнению Р. Смейла, опровергнутому Д. Джиллингемом) не стало решающим - тактический успех, не более. Как указывают М. Лайонс и Д. Джексон, Саладин, проявив непростительное легкомыслие, не выделил своим войскам достаточно места, чтобы те могли избежать сокрушительной атаки франкской конницы. И вместо того, чтобы расступиться, рассеяться, или отступить в порядке, имитируя бегство и заманивая врагов в удобное для контрудара место, мусульманам пришлось (по крайней мере при первой атаке франков) развернуться и бежать. Армия Саладина была разбита, но избежала уничтожения (это было неизбежно, поскольку Ричард не хотел уходить слишком далеко от моря и рисковать своими людьми), и 9 сентября вернулась к тактике изматывания крестоносцев стычками и наскоками. Однако, масштаб подобных действий был уже не тот, а новых попыток генерального штурма мусульмане и вовсе не предпринимали. Более того, не сумев остановить продвижение крестоносцев к Яффе (она была занята франками 10 сентября), ближайшему к Иерусалиму порту, они были вынуждены отступить и начать разрушение удерживаемых султаном городов и замков, которые не надеялись удержать в своих руках - в первую очередь Аскалона. Уже события под Акрой показали, что мусульмане бессильны против «окопавшихся» в обороне франков. Теперь Саладин осознал, что привычные приемы не работают и на марше против латинян, с их новым, отважным, но осмотрительным и осторожным полководцем.

Стратегические и политические последствия победы при Арсуфе, однако, были значительно серьезнее ее тактических результатов. Ричард, не пробыв и трех месяцев в Святой земле, уже доказал на практике свои незаурядные военные таланты: мастер осадного дела, тактики, стратегии и логистики; выдающийся военачальник и тактик; наконец, отважная и харизматичная личность, внушающая своим сторонникам храбрость, верность и уважение. Теперь он достиг своей стратегической цели - Яффы, а в ближайшей перспективе - отвоевания побережья и подступов к Иерусалиму. Армия Саладина на какое-то время была полностью деморализована и потерпела поражение, обернувшееся звонкой пощечиной «герою джихада». Как выяснилось, он не только не был способен удержать крепость или захватить ее, но и не в состоянии победить противника даже в чистом поле. Султан был вынужден перейти от наступления к обороне, втягиваясь в очередной продолжительный и разорительный конфликт, где франки могли проигрывать, ему же это было непозволительно. Спровоцированное неудачей под Арсуфом брожение в уставшей воевать и лишенной привычных трофеев и добычи армии вылилось в неповиновение и закончилось новым унизительным поражением под Яффой в следующем году. Потеря престижа Саладина оборачивалась ростом престижа Ричарда как величайшего воина христианского мира.

© Нечитайлов М.В., 2010
© Бойчук Б.В., 2010
DEUSVULT.RU, 2011

Источники

1. Абу-л-Фида: Recueil des Historiens des Croisades: Historiens orientaux. - Paris, 1872. - T. 1. - P. 63-64.

2. Амбруаз: Ambroise. L’estoire de la guerre sainte. - Paris, 1897. - P. 151-181 (текст); Ambroise. The Crusade of Richard Lion-Heart / ed., trans. M.J. Hubert, J.L. La Monte. - New York, 1941. - P. 233-271 (перевод).

3. Баха ад-Дин (Ибн Шаддад): Recueil des Historiens des Croisades: Historiens orientaux. - Paris, 1884. - T. 3. - P. 244-261.

4. Ибн ал-Асир: Recueil des Historiens des Croisades: Historiens orientaux. - Paris, 1887. - T. 2. - Pt. 1. - P. 48-50.

5. Имад ад-Дин: Recueil des Historiens des Croisades: Historiens orientaux. - Paris, 1906. - T. 5. - P. 33-34, 37-40.

6. История Ираклия: Recueil des historiens des croisades: Historiens occidentaux. - Paris, 1859. - T. 2. - P. 182-186 (текст); The Conquest of Jerusalem and the Third Crusade: Sources in Translation / ed., trans. P.W. Edbury. - Aldershot, 1996. - P. 110 (перевод).

7. История патриархов Александрийских: Reinaud G. Extraits des historiens arabes, relatifs aux guerres de croisades. - Paris, 1829.; History of the patriarchs of the Egyptian Church. - Cairo, 1969. - Vol. 3.

8. «Итинерарий»: Itinerarium Peregrinorum et Gesta Regis Ricardi. - London, 1864. - P. 249-278 (текст); Chronicle of the Third Crusade: A Translation of the Itinerarium Peregrinorum et Gesta Regis Ricardi / ed., trans. H.J. Nicholson. - Aldershot, 1997. - P. 235-261 (перевод).

9. Послание Ричарда I аббату Клерво (Гарнье де Рошфор) от 1 октября: Chronica magistri Rogeri de Houedene. - London [etc.], 1870. - Vol. 3. - P. 130-133 (текст); The Conquest of Jerusalem and the Third Crusade: Sources in Translation / ed., trans. P.W. Edbury. - Aldershot, 1996. - P. 179-181 (перевод).

10. Послание Ричарда I от 1 октября: Chronica magistri Rogeri de Houedene. - London [etc.], 1870. - Vol. 3. - P. 129-130.

11. Продолжатель хроники Сижебера из Жамблу: Monumenta Germaniae Historica Scriptores Scriptores. - Leipzig, 1925. - T. 6. - S. 427.

12. Ральф де Дикето: Recueil des historiens des Gaules et de France. - Paris, 1878. - T. 17. - P. 641.

13. Роджер Хоуден I: Chronica magistri Rogeri de Houedene. - London [etc.], 1870. - Vol. 3. - P. 128-129.

14. Роджер Хоуден II: Gesta regis Henrici Secundi Benedicti abbatis. - London, 1867. - Vol. 2. - P. 190-192.

15. Уильям Ньюбург: Chronicles and Memorials of the Reigns of Stephen, Henry II and Richard I. - London, 1885. - Vol. 2. - P. 70-71.

Биографии Ричарда I

1. Грановский А.В. История короля Ричарда I Львиное Сердце. - М., 2007. - С. 170-176.

2. Кесслер У. Ричард I Львиное Сердце. - Харьков; Ростов н/Д., 1997. - С. 222-226.

3. Флори Ж. Ричард Львиное Сердце: Король-рыцарь. - СПб., 2008. - С. 169-174, 412-413.

Ричард-полководец

1. Gillingham J. Richard I and the Science of War in the Middle Ages // Anglo-Norman Warfare: Studies in Late Anglo-Saxon and Anglo-Norman Military Organization and Warfare. - Woodbridge, 1992. - P. 194-207.

Ричард-крестоносец

1. Markowski M. Richard Lionheart: Bad King, Bad Crusader? // Journal of Medieval History. 1997. - Vol. 23. - № 4. - P. 351-365.

Реконструкции кампании и сражения

1. Великие сражения Средних веков 1000-1500 / К. Девриз [и др.]. - М., 2007. - С. 52-63.

2. Норманн А.В.Б. Средневековый воин. - М., 2008. - С. 213-216.

3. A History of the Crusades: 1189-1311 / ed. K.M. Setton, R.L. Wolff, H.W. Hazard. - Madison; London, 1969. - Vol. 2: The later Crusades. - P. 73-75.

4. Bennett M. The Crusaders «Fighting March» Revisited // War in History. - 2001. - Vol. 8. - P. 14-17ю

5. Cambridge Illustrated Atlas of Warfare: The Middle Ages, 768-1487 / N. Hooper, M. Bennett. - Cambridge, 1996. - P. 100-101.

6. Delpech H. La tactique au XIIIme siècle. - Paris, 1886. - T. 1. - P. 375-393.

7. France J. Western Warfare in the Age of the Crusades, 1000-1300. - London, 1999. - P. 219.

8. Heath I. Armies and Enemies of the Crusades 1096-1291. - Worthing, 1978. - P. 57-58.

9. McLynn F. Richard and John: Kings at War. - Cambridge, 2001. - P. 182-190.

10. Nicholson H. Medieval Warfare: Theory and Practice of War in Europe, 300-1500. - Basingstoke; New York, 2004. - P. 127-128.

11. Oman C.W.C. A History of the Art of War. The Middle Ages from the Fourth to the Fourteenth Century. - London, 1898. - P. 303-316.

12. Phillips J. The Crusades, 1095-1197. - London, 2002. - P. 146.

13. Röhricht R. Geschichte des Königreichs Jerusalem (1100-1291). - Innsbruck, 1898. - S. 577-590.

14. Runciman S. A History of the Crusades. - Cambridge, 1954. - Vol. 3. - P. 54-57.

15. Saladin: The Politics of the Holy War / M.C. Lyons, D.E.P. Jackson. - Cambridge, 1982. - P. 334-339.

16. Smail R.C. Crusading Warfare (1097-1193). - Cambridge, 1956. - P. 162-165.

17. Stevenson W.B. The Crusaders in the East. - Cambridge, 1907. - P. 275-277.

18. The Crusade of Richard I. 1189-1192 / ed., trans. T.A. Archer. - London; New York, 1888. - P. 385-386.

19. The Crusades: An Encyclopedia / ed. A.V. Murray. - Santa Barbara [etc.], 2006. - Vol. 1. - P. 98-99.

20. The Third Crusade 1191: Richard the Lionheart, Saladin and the struggle for Jerusalem / D. Nicolle, C. Hook. - Oxford, 2005. - P. 55-82.

21. Tyerman C. God’s War: A New History of the Crusades. - Harvard, 2006. - P. 457-460.

22. Verbruggen J.F. The Art of Warfare in Western Europe during the Middle Ages. From the Eight Century to 1340. - Woodbridge, 1998. - P. 232-239.

Примечания