Главная » Средневековые государства Ближнего Востока » Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий Хелленкемпера

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий Хелленкемпера

С.Л. Григорян

Статья исследует отдельные вопросы топонимики областей Мсиса и Млун Армянского королевства Киликии. В частности, в ней рассматриваются версии локализации замков Ковара и Ванер, а также идентификации развалин «Змеиной крепости» (Yilan Kalesi), предложенные известным специалистом по исторической географии Византийской империи Хансгердом Хелленкемпером. Автор показывает, что версии Хелленкемпера противоречат свидетельствам армянских, латинских и арабских источников XIII-XIV вв., и излагает собственный взгляд на проблему локализации и идентификации названных топонимов, а также яковитского монастыря Čoxi. Заключительная часть статьи посвящена обзору одного из киликийских отрезков путешествия бургундца Бертрандона де ла Брокьера (1432). Автор обращает внимание на то, что упомянутая в итинерарии Бертрандона населённая армянами крепость близ Мсиса есть Yilan Kalesi [*].

Историческая география Армянского королевства Киликии (АКК) имеет немало белых пятен. Ряд названий замков, монастырей, поселений, областей (гаваров), упоминаемых в источниках того периода, до сих пор не имеют точной локализации. С другой стороны, многим руинам недостаёт их средневековых названий. Источниковая база для исследований на данную тему не очень богата, сохранившийся эпиграфический материал крайне скуден. Поэтому идентифицировать развалины замков и монастырей, сопоставив их с соответствующими историческими названиями, бывает порой весьма нелегко. В ряде случаев исследователи XIX-XXI вв. разошлись в версиях идентификации.

Одним из самых трудноразрешимых оказался вопрос локализации топонимов Ковара, Ванер. Расходятся точки зрения и в отношении прошлого руин крепостей, известных под современными названиями Yilan Kalesi и Gökvelioğlu Kalesi. В нашей статье мы надеемся представить мнения разных исследователей, уделив особое внимание версиям известного специалиста по исторической географии Византийской империи Хансгерда Хелленкемпера.

Твердыня Yilan Kalesi, вросшая стенами и башнями в скалистый гребень близ правого берега реки Джаհан, является, по выражению Р. Эдвардса, «одним из самых впечатляющих оборонительных сооружений средневекового мира» [1]. Она расположена приблизительно в 15 км С-СВ места средневекового Мсиса (ныне нп Yakapınar) и представляет собой, пожалуй, мощнейшую крепость Киликии. Тем более удивительно, что историческое название Yilan Kalesi до сих пор не открыто; несмотря на наличие нескольких версий, его нельзя считать установленным. Yilan Kalesi многократно описана и исследована путешественниками, историками, археологами [2]. Мы не ставим своей целью повторить их описания и исследования, но постараемся по мере необходимости использовать детали этих отчётов при анализе версии Хелленкемпера.

Археологические данные показывают, что формирование Yilan Kalesi как мощного трёхуровневого комплекса относится к периоду Армянского королевства [3]. В техническом исполнении трёх частей крепости не наблюдается больших различий; этапы их строительства укладываются в относительно небольшие временные промежутки [4]. Исследователи Yilan Kalesi пытались определить период её возведения, в частности, на основании датирования рельефной композиции ворот, ведущих в верхний замок крепости (рис. 1).

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераОна состоит из четырёх изображений, которые высечены на трёх блоках одной из арок и центральном блоке нижесложенной перемычки. Замковый камень арки несёт человеческую фигуру с короной на голове, сидящую в характерной «ориентальной позе» (с поджатыми под себя ногами) на какой-то горизонтальной поверхности, возможно, низкой скамье. От её сторон отходят вертикальные линии, образующие нечто вроде обрамления, которое, на первый взгляд, придаёт рисунку подобие восточного трона с балдахином. Скамья (место сидения) опирается на четыре небольшие «ножки», в которых Эдвардс распознал «перевёрнутые геральдические лилии» [5], Коронованная фигура, представляющая монарха, держит в каждой из вытянутых в стороны рук два тонких «предмета». На двух соседних блоках арки были высечены изображения восстающих львов (по одному на каждом камне, обращённые друг к другу и, таким образом, «смотрящие» в сторону восседающего монарха), однако от одного из них остались лишь следы. Также почти ничего осталось от рельефа центрального камня перемычки, реконструируемого в виде тонкого креста, раздваивающаяся ножка которого образовывала подобие пирамиды [6].

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераПарные хищники данной композиции напоминают другую пару львов, из монетной символики Рубенянов. Они известны по реверсу драмов королей Левона I (1187/1198-1219), Смбата (1296-1298), Ошина (1308-1320) [7]. Рисунок же замкового камня может служить хронологическим ориентиром, так как сходство его образов, «предметов» и стилей исполнения с изображениями аверса картезов (քարտէզ) Гетума II (1289-1306, с перерывами) и Левона III (1301/1306-1307) очевидно [8] (рис. 2a и 2b).

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераЭта аналогия позволяет предположить, что «атрибуты» в руках коронованной фигуры - если судить по ряду подобных символических королевских сцен монет и печатей тагаворов Армении - являются инсигниями монаршей власти [9]. Одной из инсигний в таком случае должен быть скипетр, заканчивающийся геральдической лилией (գաւազան արքունի շուշանագլուխ), другой - увенчанная крестом держава (խաչ ’ի վերայ խնձորոյ ոսկւոյ) [10]. Однако качество исполнения рельефа и «сохранность» заключённых в длань монарха «атрибутов» таковы, что распознать их трудно. Исследователи расходятся во мнениях относительно их характера. Хелленкемпер предположил, что левая рука монарха держит лилию (видимо, скипетр с лилией), а правая - меч [11]. Эдвардс, наоборот, слева распознал длинный меч, а в предмете правой руки не различил ни символическую лилию, ни крест [12]. Согласно свидетельству, процитированному в книге М. Ованнесяна, королевскими инсигниями этого рельефа являются скипетр и крест [13].

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераЧем бы ни являлись эти атрибуты рельефной сцены, они, видимо, были по-своему истолкованы теми, кто поселился в этих местах после исхода или уничтожения христианского населения. Наше объяснение нынешнего названия руин крепости состоит в том, что длинные «предметы» в руках сидящего по-восточному человека на рельефе были приняты ими за пресмыкающихся, а он сам - за их повелителя. По этому образу и его ассоциации с мифическим персонажем персидского и турецкого фольклора крепость стали называть «Шахмаран» («Царь/повелитель змей» на фарси) или проще «Yilan Kalesi» («Змеиная крепость» на тур.). Другие объяснения её названия («якобы скала, на которой воздвигнута крепость, является приютом для множества змей» и т.д.) [14] являются, с нашей точки зрения, вторичными по отношению к вышеизложенному (рис. 3).

На стенах замков Киликии сохранилось очень мало рельефов и текстов периода Армянского королевства. Обращаясь к обсуждаемой рельефной композиции «Змеиной крепости» отметим, что крестовый знак на центральном камне перемычки и изображение одного из львов арки носят явные следы намеренного уничтожения. Относительная сохранность королевского рельефа объясняется, на наш взгляд, восточной позой монарха, из-за чего рисунок замкового камня мог показаться завоевателям не таким чуждым, как другие. Если судить по сохранившемуся нумизматическому наследию Рубенянов, ориентальный стиль представления королевского величества получил распространение только к концу XIII в. и очевидно связан с монгольским влиянием [15]. На монетах и печатях основателя королевства Левона I, с чьим славным именем и блестящим периодом некоторые исследователи (включая Хелленкемпера) связывали возведение столь мощной твердыни, как «Змеиная крепость» [16], «восточный вариант» торжественного «восседания» монарха не встречается [17].

Для них характерен иной тип сцены королевского величества (или тронной сцены), который можно воссоздать в деталях по наиболее качественным изображениям золотых булл Левона I. Фигура монарха (анфас), сидящего на троне, видимая часть которого оформлена в виде голов и лап двух львов. В руках короля - вышеназванные инсигнии: в левой - скипетр с лилией, в правой - держава с крестом. Большая застёжка фиксирует на его груди складки наброшенной на плечи мантии. На голове высится увенчанная крестом характерная корона с подвесками. Ноги венценосца свисают свободно и упираются ступнями в лежащую перед троном подставку (рис. 4) [18].

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераЕсли подытожить различия между тронными сценами монет и печатей Левона I, с одной стороны, и сценой величества рельефа Yilan Kalesi, с другой, то картина получится следующей. В первом случае король восседает на привычном для нашего представления троне, и ноги его свободны; во втором же - ноги монарха по-восточному поджаты, а место, на котором он сидит, больше похоже на низкую скамью, чем трон. Как мы уже отмечали выше, второй иконографический тип характерен для медных монет Гетума II и Левона III. В сохранившемся монетном наследии их предшественника Левона II (1269-1289) тронный сюжет отсутствует [19]. На монетах же отца последнего, Гетума I (1226-1269), преобладает тот тип сцены королевского величества, который характерен для периода Левона I [20]. В то же время, некоторые картезы Гетума I несут на аверсе новый, несколько изменённый тип сцены величества, который можно считать промежуточным между двумя сопоставленными выше типами. На этих изображениях монарх восседает на скамье, а не троне. Ноги его скрещены по-восточному, но, тем не менее, свисают, а не поджаты (рис. 5) [21], что и отличает позу венценосца данного рисунка от позы коронованного персонажа рельефа Yilan Kalesi. В первом случае тело монарха упирается в сиденье скамьи туловищем, во втором - поджатыми ногами, точно так же, как на картезах Гетума II и Левона III. После них, на монетах Смбата [22], Ошина и последующих королей Армении (во всяком случае, на тех сохранившихся образцах, чьи изображения в достаточной мере различимы) тип сцены королевского величества, на которой монарх упирается в какое-либо основание (зримое или незримое) поджатыми ногами, больше не встречается (происходит возврат к тому иконографическому типу, который характерен для периода Левона I, с тем отличием, трон нередко «заменяется» скамьёй) [23]. Таким образом, если судить по нумизматическому наследию тагаворов, центральный рисунок рельефной композиции Yilan Kalesi в наибольшей степени близок к типу сцен королевского величества аверса медных монет Гетума II и Левона III («восточный» тип, образ властителя с поджатыми под себя ногами).

Отнесение рельефа замкового камня к периоду Гетума II требует ответа на вопрос, почему на голове властителя присутствует корона. Ведь сын тагавора Левона II Гетум хоть и унаследовал королевство своего отца, но не короновался - по причине того, что посвятил себя духовной жизни и стал монахом, с вытекающими из этого последствиями, включая обет безбрачия: …թագաւորն նոցա Հէթում, որ ոչ էր երբեք լծեալ ընդ կին, այլ թագաւոր էր զկնի մահու հօրն իւր Լեւոնի Բ-ին… ոչ երբեք էառ թագ արքայական... [24] или Արդ այս Հեթում զկնի մահուան հօր իւրոյ՝ թագաւորին Լեւոնի յաջորդեաց զաթոռ հայրենի եւ նախնի, այլ ոչ պսակեցաւ թագիւ: [25]. Эти детали биографии Гетума II отразились в нумизматической символике: на биллонах и картезах его периода отсутствуют и сюжет короля-рыцаря (характерный для драмов его отца и деда), и тема гербовых львов Рубенянов (непременно присутствовавшая на монетах тагаворов начиная с правления Левона Великого). На аверсе биллонов Гетума II изображена голова короля, на аверсе его картезов, кроме этого рисунка, встречается и вышеописанный тип королевского величества с поджатыми под себя ногами. И, несмотря на то, что Гетум II, судя по свидетельствам приведённых источников, никогда не короновался, голова монарха обоих вариантов королевских «портретов» его монет несёт корону [26]. В связи с этим мы полагаем возможным отнесение коронованного персонажа рельефа Yilan Kalesi к периоду Гетума II.

Для датирования рельефа замкового камня определённое значение может иметь и распределение «атрибутов» в руках монарха. Аналогия между образом рельефа и тронными сценами монет тагаворов очевидна, поэтому предполагать в данных «предметах» что-либо кроме скипетра и державы, на наш взгляд, безосновательно. В связи с этим мы не согласны с мнениями Хелленкемпера и Эдвардса, что одним из  этих атрибутов может быть меч. Исследователям, знакомым с нумизматикой Армянского королевства, известно, что меч в руке венценосца появляется на рыцарских, но не тронных сценах монет, причём только в краткий период правления Константина I (1298-1299) [27].

Мы бы хотели обратить внимание на то обстоятельство, что распределение атрибутов по сторонам тронной сцены от одного правления к другому претерпевало изменения (насколько нам известно, исследователи вопроса датирования «Змеиной крепости» данное обстоятельство в расчёт пока не принимали). На монетах и печатях Левона I скипетр с геральдической лилией изображён в левой руке монарха, а увенчанная крестом держава - в правой [28]. Это в полной мере соответствует тому порядку, который описан в обряде коронации, переведённом Нерсесом Ламбронаци специально для посвящения и помазания первого короля Армении: Տայ յաջ ձեռն Խաչ ’ի վերայ խնձորոյ ոսկւոյ, եւ ’ի ձախ ձեռն Գաւազան զօրութեան, եւ ’ի ծայրն ծաղիկ [29]. Однако уже на меди Гетума I мы наблюдаем обратный порядок: лилия (скипетр) оказывается в правой руке помазанника, крест (держава) же - в левой [30]. Такое же расположение сохраняется на картезах его внука Гетума II [31]. На сценах королевского величества монет Смбата и Ошина происходит возвращение к порядку хранения (в руках монарха) инсигний, характерному для периода Левона I [32]. На картезах Левона III и Левона IV (1320-1342) присутствуют оба варианта [33]. На медных монетах тагаворов, царствовавших после Левона IV, преобладает тот порядок хранения инсигний, который описан в переводном труде Нерсеса Ламбронаци [34].

Мы, к сожалению, не обладаем фотографией рельефной композиции Yilan Kalesi, сделанной с высоким разрешением (зная о плохой сохранности рельефа, мы не уверены, что получение такой фотографии может разрешить все вопросы). Поэтому считаем преждевременным делать выводы относительно того, какая из инсигний заключена в правую руку изображённого на замковом камне тагавора, а какая - в левую. Но мы считаем важным обратить внимание исследователей на данное обстоятельство, так как оно может послужить делу датирования рельефа.

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераНе  только иконографические типы монет тагаворов, но и один из «портретов» известной миниатюры работы Саргиса Пицака содержит черты очевидного сходства с рисунком замкового камня ворот Yilan Kalesi. Мы имеем в виду сцену королевского суда, украсившую рукопись перевода Антиохийских ассизов, сделанного Смбатом Гундстаблем (1331). Работу эту заказал Саргису молодой Левон IV [35], и вряд ли можно сомневаться, что именно его образ вершащего суд монарха представлен на миниатюре (рис. 6) [36]. В руках тагавора здесь нет никаких инсигний, и это объяснимо, так как данный рисунок не является сценой королевского величества. С другой стороны, бросается в глаза очевидное сходство между креслом-скамьёй, на которой (и в которой) восседает тагавор Левон миниатюры и приспособлением с вертикальными обрамлениями и небольшими «ножками», которое стало многовековым пристанищем «повелителя змей» из Yilan Kalesi. Фигура Левона IV, упирающегося в сиденье скамьи поджатыми под себя ногами в точности соответствует восточной позе «змеиного монарха» (конечно, если не считать положений рук). При сопоставлении двух сцен выясняется, что вертикальные рамки изображения центрального рельефа Yilan Kalesi представляют собой стороны (боковые спинки) кресла-скамьи, а «ножки» (в которых Эдвардс разглядел «перевёрнутые геральдические лилии») являются, вероятно, треугольными. На основании данного сравнения мы приходим к заключению, что и правление Левона IV (1320-1342) нельзя исключать как возможный период появления рельефа «Змеиной крепости».

Выводы, которые мы сформулировали выше, отнюдь не означают, что мы относим основание «Змеиной крепости» к правлениям Гетума II, Левона III, Левона IV и полагаем, что до этого - в частности, при Левоне I - место на этом причудливом скалистом гребне не было занято оборонительными укреплениями. Исходя из вышеизложенного мы лишь заключаем, что появление рельефа с восседающим по-восточному монархом приходится, скорее всего, на царствования Гетума II и двух его племянников. И что эта композиция - из-за анахронистической для эпохи Левона I позы коронованного властителя - не может быть отнесена к периоду правления первого короля Армении, как полагали Янгз и Хелленкемпер [37]. На этом ошибочном основании Хелленкемпер базировал своё следующее заблуждение: поскольку фигура «Левона I» (как он полагает) на рельефе имеет корону, то дата его коронации (6 января 1198) является terminus post quem сооружения «Змеиной крепости» [38]. Мы считаем весьма вероятным, что она была возведена в правление Левона I, но в таком случае рельефная композиция ворот верхнего замка появилась столетием позже, вероятно, во время очередного обновления или восстановления твердыни. Хотя бы по этой причине датирование рельефа в данном случае не может считаться основой для установления terminus post quem сооружения крепости.

Разумеется, нельзя не согласиться с Эдвардсом в том, что одним из направлений прояснения истории «Змеиной крепости» должны стать археологические раскопки и тщательный анализ всего собранного на руинах Yilan Kalesi материала [39]. А пока мы констатируем, что время основания этой твердыни неизвестно, и мы не знаем наверняка, существовала ли она в тот год, когда было учреждено Армянское королевство. Мы может лишь предполагать - на основании приблизительной датировки рельефа - что верхний замок «Змеиной крепости» был отстроен или обновлён на рубеже XIII-XIV вв.

И до и после 1198 г. территория княжества, затем королевства Рубенянов не раз становилась ареной активного строительства новых оборонительных сооружений и укрепления старых. Эдвардс подметил сходство каменной кладки верхнего замка Yilan Kalesi с каменной кладкой южной части крепости Анарзабы, которую он относит ко второй половине правления Тороса I (1100-1129). В связи с данным обстоятельством Эдвардс не исключил датирование «Змеиной крепости» периодом Тороса I, который известен по средневековым армянским текстам как первый большой строитель Киликийской Армении, особенно монастырей и церквей, включая знаменитые обители Дразарк, Машкевор и собор Зораварац в Анарзабе [40]. Но допущение Эдвардса подразумевает не только установление факта завоевания Торосом I городов и областей Равнинной Киликии (в первую очередь, Мсиса и района «Змеиной крепости»), но и утверждение его власти на этих территориях, по меньшей мере, на несколько лет. Между тем определённо можно говорить только о присоединении им к своему уделу Анарзабы (35 км севернее Yilan Kalesi). Свидетельства об обладании Торосом I другими городами Равнины не могут быть приняты безоговорочно. До завоевания его братом Левоном Мсиса, Аданы и Тарса в 1132 г. эти территории оставались в составе Антиохийского княжества [41]. Поэтому допущение Эдвардса мы считаем весьма маловероятным.

В латинских грамотах XII в. упоминаются следующие касали «на территории Мамистры» (в области Мсиса): S. Pauli (Св. Павла), Sarata, Joachet(h) [42], Grassia, Oessi (Hosse, Oschi). Последние три из них упоминаются, в частности, в грамоте Сесилии, «дамы Тарса и сестры короля» (1126). В документе отдельно уточнено расположение касаля Oessi: правее течения реки Джаհан, то есть, на той же стороне, что Мсис и Yilan kalesi [43]. Поскольку местонахождение двух других касалей области Мсиса (Joacheth, Grassia) в тексте грамоты не уточняется, можно предположить по контексту, что они располагались в Левобережье.

После 1132 г. периоды армянского господства над Равниной чередовались с византийскими и антиохийскими. В 1136 г. попавший в плен к князю Антиохии Левон был вынужден передать тому Мсис, Адану и Сарвандикар в качестве цены за свою свободу [44]. Отвоевал Мсис - уже у Византии - в 1151 г. Торос II (1145-1168). В следующем году под стенами Мсиса он нанёс поражение объединённому войску Андроника Комнина и лояльных Византии армянских ишханов [45]. Торос II удерживал этот город (и вероятно его округу) до осени 1158 г., когда случился восточный поход императора Мануила I, и Равнинная Киликия вновь отошла к Византии. Мануил I, достигнув Киликии, расположился зимовать в Мсисе [46]. В очередной раз присоединил Мсис, Адану и Тарс к княжеству Рубенянов Млех (1170-1175) в 1173 г. [47] В Летописи, приписываемой Смбату Гундстаблю, говорится о завоевании этих городов Рубеном III (1175-1187) [48]. Таким образом, к 1170-м гг. Рубеняны окончательно укрепились в Равнинной Киликии, если не считать инцидента с взятием Рубена III в заложники в Антиохии (1185). В числе владений, переданных его братом, будущим королём Левоном I в качестве выкупа и оказавшихся на короткое время в руках Боэмунда III Антиохийского, хронисты упоминают Тил hАмтун, Мсис, Сарвандикар и гавар Чкер [49].

Итоги этого небольшого обзора хотелось бы подвести следующим наблюдением. Если «Змеиная крепость» была основана и построена в XII в. Рубенянами, но наиболее вероятным периодом её сооружения является, на наш взгляд, последняя четверть XII в. (когда Рубеняны утвердились в Мсисе и Равнинной Киликии), скорее период Левона II(I). Эпоха первого короля Армении Левона Великого отмечена неизмеримо большими, чем при его предшественниках, масштабами возведения культовых и оборонительных сооружений, из-за чего он заслужил славу «строителя страны»: Սա շինեաց զսուրբ ուխտն Ակնէր կոչեցեալ, եւ զեկեղեցիս բարձրացուցեալ եւ աշխարհի շինող եղեալ, զի բազում ամրոց եւ դղեակս շինեաց, եւ զԿիլիկէ շրջապնդեաց: [50]. Если судить по надписи Левона I на донжоне крепости Анарзабы, его созидательная активность проявлялась с самого начала правления в 1187 г. [51] Не исключено, что и первое строительство «Змеиной крепости» было предпринято вскоре после восшествия Левона на престол брата, либо в один из других периодов его славного княжения и царствования. Во всяком случае, осуществление столь масштабного проекта требовало больших средств, и в казне Левона I - а также в казне одного из его преемников Гетума I - их найти было легче, чем в казне их преемников, правивших в менее благоприятных условиях.

Тем не менее, возведение и укрепление оборонительных сооружений в АКК представляло собой почти непрерывный процесс (после очередных вражеских нашествий обычно требовался строительно-восстановительный период) и продолжалось, по меньшей мере, до правления Левона IV включительно. По свидетельству Нерсеса Палианенца, после вторжения в Армению войск мамлюкского Египта в 1322 г. и разрушения ими портового города Айас с береговой и островной крепостями, армяне «построили гораздо больше крепостей, более крепких и высоких чем были раньше» [52].

Важнейшим источником нашей осведомлённости о замках и крепостях АКК является Летопись, приписываемая Смбату Гундстаблю (далее Летопись Смбата) и включённый в неё список вассалов, присутствовавших 6 января 1198 г. на коронации Левона I. Этот перечень ишханов составлен согласно географической последовательности их владений. География документа начинается с юго-востока Армянского королевства - крепостей и территорий Сев Лерна (хребет Аманос). Далее перечисление следует в северном направлении, к замкам верхнего течения реки Джаhан (пересекая по пути область его среднего течения). Это северо-восток королевства. Оттуда, слегка уклонившись к верховьям Сароса (замок Мазотхач), коронационный список «сворачивает» на юго-запад, вновь в область среднего течения Джаhана, но немного западнее, чем раньше. Здесь упоминаются Амута (руины близ пункта Gökçedam, на расстоянии около 50 км С-В Yilan Kalesi) и Тил (крепость Toprakkale у одноимённого города, примерно в 38 км восточнее Yilan Kalesi). После них в списке упомянуты два владения, локализация которых не ясна - Тилсап ишхана Тороса и Ванер ишхана Васила Сефрика, мараджахта Армянского королевства. По мнению Хелленкемпера, Тилсапом были когда-то развалины Tumlu Kalesi у одноимённого селения (примерно в 20 км севернее Yilan Kalesi), а Ванер это Gökvelioğlu Kalesi в области нижнего течения Джаհана (к этому сопоставлению мы вернёмся позже). Поплутав, таким образом, по Киликийской равнине (центру королевства), список «перескакивает» - через обширные территории королевского домена - на север, на склоны горы Торос (хребет Тавра), к замкам Барцрберд, Копитар и Моловон (Молевон), оттуда следует в область Киликийских Ворот и т.д. на запад [53].

Дойдя до Амуты, Тила и Тилсапа (если это действительно Tumlu Kalesi), коронационный список Летописи Смбата оказывается в наибольшей близости от руин Yilan Kalesi, расположенных приблизительно в 15 км С-СВ места средневекового Мсиса, на правом берегу реки Джаhан. Первые два из этих трёх пунктов не являются загадкой; их расположение указано выше. Локализация третьего находится под вопросом; Эдвардс считает предложенную Хелленкемпером ассоциацию Tumlu с Тилсапом «совершенно гипотетической, базирующейся на необоснованном допущении, что составитель коронационного списка перечислил все замки в географической последовательности» [54]. Трудно согласиться со второй частью данного высказывания. На наш взгляд, географический порядок упоминания в этом документе феодальных владений очевиден. В то же время мы согласны с Эдвардсом в том, что для уверенного сопоставления Tumlu с Тилсапом оснований недостаточно. По-видимому, вывод Хелленкемера является в данном случае результатом поиска соседнего с Амутой и Тилсапом (с запада или юго-запада, учитывая направление коронационного списка на данном отрезке) безымянного замка периода Армянского королевства, коим он счёл Tumlu Kalesi.

Если исходить из этого принципа, то на роль Тилсапа подходит и Yilan Kalesi. Такую версию, кстати, выдвигал Готтвальд, чьими стараниями были проведено первое археологическое исследование крепости [55]. До него В. Ланглуа ошибочно сопоставлял Змеиную крепость с Тилом [56]. Этим, насколько нам известно, исчерпываются случаи отождествления Yilan Kalesi с замками коронационного списка. Выдающиеся размеры «Змеиной крепости», её уникальное стратегическое положение в сердце Киликийской Равнины, у дороги, соединяющей важнейшие центры королевского домена Мсис, Анарзабу и Сис, указывают на то, что она скорее принадлежала королю, чем одному из его вассалов. Это, на наш взгляд, и является одной из возможных причин более чем вероятного отсутствия «Змеиной крепости» (каким бы ни было её историческое название) в коронационном списке. Другими причинами могут являться: пожалование крепости до 6 января 1198 г. одному из рыцарским орденов либо её основание уже после указанной даты. Собственно, лучшим подтверждением принадлежности этой твердыни королю является коронованная фигура рассмотренного выше рельефа.

В пользу того, что «Змеиная крепость» была владением тагавора, говорит и разрыв цепи феодальных владений коронационного списка при достижении им областей среднего и нижнего течения реки Джаhан. Ванер был расположен в гаваре Млун (область древнего Маллоса) [57], то есть на крайнем юге страны [58], следующий же вслед за ним в списке Барцрберд - в горах Тавра на самом севере [59]. Расстояние между ними превышает 150 км; ни до Ванера, ни после Барцрберда в списке нет таких огромных промежутков между двумя следующими друг за другом владениями. Причина разрыва очевидна: между Тилсапом и Ванером, с одной стороны, и цепью Барцрберд-Копитар-Молевон, с другой, пролегала территория королевского домена. Представление о её контурах можно составить по отсутствующим в списке важнейшим городам и замкам: Сис, Тарсон, Мсис, Адана, Анарзаба, Вахка. Таким образом, домен занимал центральную часть королевства и включал почти всю Киликийскую равнину [60]. В её сердце, рядом с принадлежащим тагавору Мсисом, который в Летописи Смбата при описании событий 1260-х гг. упоминается как столичный город (մայրաքաղաքն Մսիս) [61], и вздымался приютивший Змеиную крепость скальный гребень.

Если отсутствие «Змеиной крепости» в коронационном списке Летописи Смбата можно обосновать вышеизложенными соображениями, то кажущееся «молчание» о ней других средневековых текстов действительно труднообъяснимо. Авторы всех версий исторической идентификации Yilan Kalesi исходили и исходят из логичного предположения, что эта мощная крепость упоминается в летописях, но под неузнаваемым названием.

Согласно версии Хелленкемпера, Yilan Kalesi - это фигурирующая в нескольких средневековых источниках крепость Ковара (Կովառա, Kovaṙa). Одновременно он «опознаёт» в Yilan Kalesi ту крепость близ Мамистры (Мсиса), о которой сообщает в своём итинерарии посланник императора Священной Римской империи Оттона IV Вилбранд Ольденбургский [62]. Свидетельство Вилбранда - Iuxta hanc ciuitatem [Mamistere] situm est quoddam castrum, quod erat de patrimonio beati Pauli [63] - указывает на то, что речь идёт о крепости того самого вышеупомянутого касаля Св. Павла, который фигурирует в латинских грамотах XII в. Таким образом, версию Хелленкемпера (с учётом хронологии упоминаний) можно обозначить следующим образом: «крепость Св. Павла» =→ Ковара =→ Yilan Kalesi. А поскольку путешествие Вилбранда в Армению имело место в конце 1211 г. - начале 1212 г., то 1211-й год, по мнению Хелленкемпера, является terminus ante quem строительства Yilan Kalesi. Отсюда его вывод о том, что Yilan Kalesi была воздвигнута между 1199 г. и 1211 г. [64] Мы уже показали выше, что первая из этих временных рамок основана на неверном датировании Хелленкемпером рельефной композиции ворот верхнего замка.

Что же касается второго временного предела, то его надёжность целиком зависит от того, насколько обоснована идентификация крепости касаля Св. Павла как Yilan Kalesi. К сожалению, мы не нашли в пояснениях Хелленкемпера по данному вопросу никаких убедительных аргументов, тем более доказательных свидетельств. По сути, его единственным доводом является нахождение обоих этих пунктов в одной области (Мсиса). Хелленкемпер почему-то считает, что только Yilan Kalesi соответствует описанию «крепости Св. Павла» итинерария Вилбранда [65]. Не совсем понятно, на чём базируется это «только». Как справедливо заметил Эдвардс, с не меньшим основанием данное описание итинерария можно отнести к Gökvelioğlu Kalesi или другим укреплённым пунктам [66].

Подчеркнём, что в интересующем нас фрагменте текста Вилбранда не содержится никаких дополнительных географических сведений, кроме информации о том, что «крепость Св. Павла» соседствовала с Мсисом. Автор-путешественник не уточняет, у какого берега Джаհана она находилась. Нет никаких оснований быть уверенными в том, что «крепость Св. Павла», так же как и Yilan Kalesi, располагалась в Правобережье. Если же судить по маршруту Вилбранда и порядку упоминания им различных пунктов, то, скорее, следует предположить обратное.

В Мсис посланник Оттона IV прибыл с юго-востока королевства, миновав крепость Нгир (Nłir, Նղիր) и пройдя порт Канамеллу [67]. Оба этих топонима упоминаются как географические пункты области Чкер (Ճկեր, Čker), занимавшей пространство между Сев Лерном и северо-западным побережьем Айасского (Армянского, Александреттского) залива [68]. «Змеиная крепость» расположена восточнее места средневекового Мсиса, и с маршрута, соединявшего в те времена Чкер и Мсис, её видно. Следовавший по этой дороге Вилбранд прежде прошёл мимо места «Змеиной крепости» (по противоположному берегу Джаհана), а затем прибыл в Мсис. Если бы Вилбранд видел «Змеиную крепость» и собирался бы о ней упомянуть, то он, вероятно, и на этом отрезке своих «путевых заметок» придерживался бы порядка прохождения пунктов своего маршрута. Меж тем автор сообщает о «крепости Св. Павла» не до, а после рассказа о Мсисе. А следующим (после Мсиса и «крепости Св. Павла») пунктом маршрута был Кумбетфор (Cumbetefort, Cumbethfor и т.п.), касаль в области Млун (in territorio Meloni), пожалованный Левоном I родному Вилбранду Тевтонскому ордену [69]. Чтобы добраться в эту область из Мсиса, надо было пересечь Мсисский мост через реку Джаhан и далее следовать близ её левого берега в южном направлении (к теме локализации Млуна мы обратимся ниже). Коль скоро упоминание о «крепости Св. Павла» имеет место в тексте итинерария между упоминаниями о Мсисе и Кумбетфоре, можно предположить, что она скорее располагалась в Левобережье - на той же стороне, что и Gökvelioğlu Kalesi. Итогом наших рассуждений на тему «крепости Св. Павла» является следующий вывод: terminus ante quem версии Хелленкемпера базируется на столь же шатком основании, что и terminus post quem.

Ковара, так же как и «крепость Св. Павла», пока не имеет общепринятой твёрдой локализации - версия Хелленкемпера остаётся версией. В связи с этим полагаем необходимым рассмотреть случаи упоминания средневековыми авторами этого топонима (в различных вариантах его названия) - не только те, которые приводит и анализирует Хелленкемпер, но и те, которые он, по нашему мнению, упустил или недооценил.

Самый ранний текст, на который обычно обращают внимание в связи с Коварой, является грамотой дарения из хранившегося на Мальте архива Ордена Госпитальеров. В XIX в. эта грамота считалась утерянной и, насколько нам известно, она не найдена до сих пор. Ланглуа обнаружил сведения о ней в ряде исторических работ своих соотечественников. Согласно этой информации, Константин, «сеньор Ламброна, слуга Господа и венцевозлагатель Армянский» пожаловал в конце октября 682 г. арм. летоисчисления (1233 г. от Р. Х.) великому магистру ордена св. Иоанна Иерусалимского (госпитальеров) некий касаль Gouvaira. Ланглуа заключил, что Gouvaira находилась в «домене Гетумянов Ламброна», не уточнив при этом географию и пределы владений семейства [70]. Ованнесян полагал, что касаль Gouvaira есть Ковара армянских источников и что располагался он недалеко от Ламброна, являясь наследственным владением Константина Ламбронского [71]. Данная точка зрения не учитывает, на наш взгляд, то обстоятельство, что у этого влиятельного ишхана-венцевозлагателя могли быть владения не только в области Киликийских Ворот, но и в других местах королевства. Мнения Г. Алишана и Хелленкемпера согласуются с первой частью мнения Ованнесяна (касаль Gouvaira = Ковара), но противоречат второй, поскольку они оба локализуют Ковару не в области Ламброна, а довольно далеко от него, у реки Джаhан на Киликийской равнине [72].

Отправным пунктом их версий локализации является одно из свидетельств Продолжателя Летописи Смбата - история вышеупомянутой военной кампании 1322 г. мамлюкского Египта против Армянского королевства. Её первым эпизодом является рассказ о захвате неприятелем Айаса и произведённых там опустошениях. Дальнейшие действия египетского войска автор описывает так: Եւ զկնի այս աւերածոյս եկին իջան ի գետեզրն՝ որ կոչի Ջահան. և հրաման տուեալ զօրացն յարձակիլ առ ստորոտ լերանց աշխարհիս՝ և շատք գերեցին: Իսկ զօրքն թագաւորին Լևոնի սրտախոց եդեն ընդ աւերումն երկրիս. քիչ մի մարդով գնացին ի վերայ իջեվանի նոցա, և արարին խիստ կոտորուաց: Իսկ հեծեալն որ իջեալ էր առջեւ Կովառայ` կամուրջ կապեալ էին նաւերով ի վերայ գետին իմացան զգալ զօրացն մեր, և անցան յայս կողմս անհամար շատ: Իսկ զօրք մեր վախեցան, դարձան յետս առաջի Մսիսայ՝ իւրեանց զօրագըլխովն, և անօրէնքն ի յետև, և զբազումս սպանին: Մեռան յայն օրն յիշխանացն Հայոց, պարոն Հեթում՝ Ջլկնոցին տէրն, և իւր եղբայրն պարոն Կոստանդին, և պարոն Վահրամ Լօտիկ, պարոն Օշին՝ մարաջախտուն որդին, և ձիաւոր քսան և մի, և փոքր մարդ շատք, որոց ողորմեսցի նոցա Աստուած: [73].

Можно обозначить вероятные маршруты выступившего из портового города Айас (ныне Yumurtalik) неприятельского войска, поскольку известен район, куда оно направилось: левый берег Джаհана «перед Коварой», недалеко от Мсиса. Кратчайший путь из Айаса в Мсис пролегает мимо южной оконечности невысокого горного хребта Джебель Нур (другое название – «горы/хребет Мсиса», Misis dağları). В период Армянского королевства его называли Bari k‛aruk (Barik‛aruk, Բարի Քարուկ, Բարիքարուկ) [74]. Примерно посередине пути между Айасом и Мсисом, над тем местом, где дорога огибает самый южный отрог хребта, на высоте около 350 м располагался замок. Ныне от него сохранились развалины - это тот самый Gökvelioğlu Kalesi, который Хелленкемпер считает Ванером [75]. Дорога на Мсис идёт между хребтом и левым (восточным) берегом Джаhана, а расстояние между Gökvelioğlu Kalesi и рекой всего несколько сот метров.

Следует, однако, оговориться. Обозначенный маршрут можно считать кратчайшим, если неизвестное нам левобережное место «перед Коварой» находилось непосредственно напротив Мсиса либо ниже по течению Джаհана. Если же Ковара располагалась выше по течению реки, то есть, северо-восточнее Мсиса, то добраться до этого пункта из Айаса было удобнее другой дорогой, достигающей Джаհана у северных отрогов хребта Bari k‛aruk.

Из рассказа Продолжателя Смбата Гундстабля следует, что вражеская конница, оказавшись на левом берегу Джаհана «перед Коварой», перешла через реку по мосту, сложенному из плавучих средств. Появление противника на правом берегу в большом количестве, по-видимому, явилось неожиданностью для армянских воинов. Они обратились вспять, а «неверные» их преследовали и многих убили. Отступление армянского войска происходило перед Мсисом/у Мсиса; по мнению Хелленкемпера, по направлению к Мсису [76]. На основании этого рассказа летописца Алишан сделал закономерный вывод, что Ковара находилась где-то рядом с течением реки Джаհан [77]. Хелленкемпер же пошёл дальше и заключил, что упомянутая Продолжателем Летописи Смбата Ковара есть Yilan Kalesi. Обратим внимание на то, чем он обосновывает свой вывод.

Во-первых, Хелленкемпер находит только две не имеющие исторического названия крепости, чьё географическое положение соответствует описанию летописца: Yilan Kalesi и Gökvelioğlu Kalesi. Первая находится примерно в 15 км С-СВ средневекового Мсиса, выше по течению Джаհана, у его правого берега; вторая же - в 13 км южнее места Мсиса, ниже по течению, на Левобережье. Констатируем, что расстояния приблизительно одинаковы, и разница в них несущественна. Заметим также, что уточнение места переправы неприятеля – «перед Коварой» - означает для Хелленкемпера, что эта крепость могла располагаться как на правом (Yilan Kalesi), так и на левом (Gökvelioğlu Kalesi) берегу реки. Но поскольку Хелленкемпер считает Gökvelioğlu Kalesi Ванером, единственной «кандидатурой» на роль Ковары у него остаётся Yilan Kalesi [78].

Во-вторых, полагает Хелленкемпер, в пользу его версии идентификации Ковары говорят топографические данные, в частности, наличие на протекающем близ Yilan Kalesi отрезке Джаhана брода. Следовательно, этот участок реки был более удобен для сооружения моста из плавучих средств. Данное обстоятельство даёт, по мнению Хелленкемпера, возможность распознать стратегический план египтян. Их конница направилась из Айаса к северным отрогам хребта Bari k‛aruk, к броду перед «Коварой-Yilan Kalesi», поскольку переправа напротив Мсиса, на месте старого римского моста [79], была заблокирована армянскими отрядами (а следовать к этому броду мимо южной оконечности хребта и исторического Gökvelioğlu Kalesi означало выбрать более длинный путь). Неожиданно перейдя Джаհан напротив «Ковары-Yilan Kalesi», неприятель атаковал армянское войско с северо-востока [80].

Таким образом, версия Хелленкемпера «Ковара = Yilan Kalesi» базируется на наличии (в наши дни) напротив Yilan Kalesi брода [81] и исключения Gökvelioğlu Kalesi по той причине, что он является Ванером. Однако второе основание является, на наш взгляд, весьма шатким, и с ним не согласен, в частности, Эдвардс, считающий вывод Хелленкемпера об идентификации Gökvelioğlu Kalesi как Ванера в «лучшем случае очень умозрительным» [82]. Мы согласны с оценкой Эдвардса и придерживаемся иного мнения о локализации Ванера.

Упоминания о Ванере относятся к концу XII-началу XIII вв. Его тогдашний владелец, мараджахт (маршал) Армянского королевства Васил Сефрик фигурирует в коронационном списке ишханов Летописи Смбата (իշխանն Վաներոյն Վասիլ մարաջախտն) [83]. Между осенью 1210 г. и весной 1214 г. Ванер стал королевским владением [84]. А грамотой от 23 апреля 1214 г. Левон I передал его магистру и братьям ордена госпитальеров [85]. Этот документ содержит уточнение месторасположения касаля Ванер: …casale nomine Vanerium, in territorio Meloni situm [86].

Эта область (territorium Meloni) есть не что иное, как гавар Млун или поле Млуна (դաշտ Մլունի) армянских хроник и памятных записей. Она находилась в южной приморской части Киликийской Равнины - в той области, где когда-то располагался один из древнейших городов Киликии Маллос. Его руины находятся в настоящее время в непосредственной близости от селения Kiziltahta, на западном берегу реки Джаhан, приблизительно в 25 км от её современного устья. В период арабского господства над Киликией Маллос был известен как al-Mallūn [87]. От этого названия очевидно и произошли варианты Мелон и Млун: в латинских текстах армянских королевских грамот фигурирует область Мелона (territorium Meloni), в армяноязычных источниках периода АКК - Млун (Մլուն), поле Млуна, гавар Млун [88]. Хотя в эпоху крестовых походов Маллос уже потерял своё значение и был опустошён [89], он всё дал название окружающей области [90].

На наш взгляд, сопоставляя Gökvelioğlu Kalesi с Ванером, Хелленкемпер не учёл в должной мере один из описательных пассажей грамоты Левона I о передаче касаля Ванера госпитальерам. По нему магистр и братья ордена должны были получить «всю землю этого касаля и побережье с портом» (totam terram predicti casalis et maritimam cum portu). Также в тексте грамоты упоминаются находившиеся в округе Ванера два рыбацких местечка под названиями Corvim и Saabras [91]. Эти детали показывают, что Ванер следует искать на берегу моря, в непосредственной близости от одного из местных портов [92]. А Gökvelioğlu Kalesi, кстати, отделяет от морского побережья не менее 13 км, что не очень согласуется с описанием грамоты и вызывает закономерные сомнения в версии Хелленкемпера.

Мы можем предположить, что основанием для идентификации Gökvelioğlu Kalesi как Ванера явилась география коронационного списка Летописи Смбата. Поскольку на отрезке перед Ванером перечень ишханов и их замков «идёт» от верховьев Джаհана в области его среднего и нижнего течения, то Хелленкемпер, вероятно, счёл, что Ванером должны быть следующие - в данном направлении - после Тилсапа (Tumlu Kalesi, по его мнению) руины замка периода АКК, не имеющие исторического названия.

Но этот довод абсолютно недостаточен для твёрдой идентификации. Исходя из тех же соображений, а также иных оснований, Ванером вполне могли быть развалины замка, обнаруженного Ланглуа среди различных памятников в районе мыса Караташ (Karataş burnu) [93]. Хелленкемпер почему-то даже не рассматривает такую возможность, хотя именно в районе мыса Караташ находился в те времена один из трёх портов округи Маллоса. Первые два - если плыть из Айасского (Армянского) залива вдоль киликийского берега в западном направлении - это Айас и Portus Pallorum. Далее, в 10 милях от последнего, средневековые картографы отмечали устье «реки Мамистры» (Джаhан); и на таком же расстоянии от последнего следовал порт Malo (Mallo и др. варианты написания). Расположение этого Malo соответствует району мыса Караташ, представляющего собой белый скалистый выступ высотой около 50 км. В древности это место называлось Мегарсос (Μάγαρσος); оно составляло отдалённую функциональную часть города Маллос, служа ему в качестве порта и святилища. «Культовую» функцию Мегарсоса при Маллосе Л. Робер сравнил с ролью Дидим при Милете или Элевсина при Афинах [94].

В средние века, после разорения и опустошения Маллоса, его порт на мысе Караташ продолжал функционировать, уже не как Мегарсос, а под именем самого Маллоса. На это указывают обозначения морских карт и атласов, а также свидетельство Марино Сануто-старшего. В частности, этот венецианец писал, что в Мало имелся порт, в акватории которого находились два маленьких островка, отстоящие от побережья на четверть мили: Malo portum habet qui coram se duas habet parvunculas insulas, quae sunt distantes quarta milliaris a terra firma [95]. Островки, которые упоминает Сануто-старший, это две маленькие выступающие из воды скалы-«близняшки» Дидимы (Δίδυμοι νήσοι) [96]. Сануто также отметил наличие в Мало крепости: A Malo autem, quod est quoddam castrum, usque ad faucem fluminis Adenae, navigando per occidentem versus magistrum millia sunt viginti [97]. Сопоставление информации Сануто с путевым отчётом Ланглуа [98], приводит к выводу, что последний описывал руины именно того замка, о котором писал венецианец.

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераВ  составленной Алишаном схеме развалин района мыса Караташ (рис. 7) [99] отмечены место старого порта в небольшой дугообразной бухте северо-восточнее мыса и описанные Ланглуа остатки многочисленных строений разных эпох. Среди них отметим в первую очередь примыкающий к порту замок. Он возвышался на оконечности пригорка, подножье которого омывается морем. С северной стороны замка находились ворота, над которыми были изображены два «противопоставленных», по выражению Ланглуа, льва (deux lions opposés). Их композиция напомнила французскому учёному сцену с парными львами, известную по монетам королей династии Рубенян [100]. Бродя по пространству севернее замка, Ланглуа обнаружил развалины двух церквей (одна из которых была посвящена св. Андрею) и двух часовен, в одной из которых - предположительно воздвигнутой в честь св. Николая - он видел фрески с изображениями святых армянской церкви [101].

Таким образом, сведения, которые сообщил Ланглуа, указывают на наличие в районе мыса Караташ замка и христианских культовых сооружений [102]. Характеристики данной местности - порт, побережье и замок у мыса - в большей степени соответствуют описательной части грамоты о передачи Ванера госпитальерам, чем вариант локализации Ванер = Gökvelioğlu Kalesi, поскольку Gökvelioğlu Kalesi отстоит от места ближайшего средневекового порта (Portus Pallorum в Айасской бухте) на расстоянии около 13-15 км.

Имеются и другие обстоятельства, наводящие на мысль, что Ванер это скорее замок у мыса Караташ. Сануто-старший, другие европейские коммерсанты и мореплаватели называли примыкавший к мысу порт именем Мало (Malo, Mallo) - по названию древнего Маллоса, отдалённой портовой частью которого он когда-то служил - но мы не знаем, как называли этот порт, мыс и замок армяне. В настоящее время мыс и расположенный северо-восточнее его город носят имя Караташ (Karataş), но мыс называют и Фенер (Fener burnu) [103]. Последнее название имеет греческое происхождение и связано с навигационной практикой. Ведь белый скалистый выступ суши юго-западнее замка является входным мысом Айасского (Армянского, Александреттского) залива. Он окаймлён отмелями и островками. Безопасность мореплавания требовала, чтобы в этом месте функционировал маяк - «фанари» (φαναρη) на среднегреческом языке [104] (древнегреч. Φανός – факел, светоч; φανερός - видимый, заметный [105]). В средневековых навигационных руководствах и на морских картах встречаются топонимы, названия которых происходят от этого слова. В качестве самого известного примера можно вспомнить «Фанар» при входе в пролив Босфор [106] (давший название целому району Константинополя). На наш взгляд, весьма вероятно, что «Ванер» есть армянский вариант топонима, образованного словом «фанари» (маяк). В таком случае, само название Ванера свидетельствует в пользу его расположения у мыса, а не на месте Gökvelioğlu Kalesi, в отдалении от побережья.

Но происхождение названия этого топонима можно объяснить и другим способом. Развалины церквей и часовен, обнаруженные Ланглуа севернее территории замка Маллоса, могут свидетельствовать о наличии в этом месте в прошлом монастырей или монастырского комплекса. Слово vaner (վաներ) в армянском языке является формой множественного числа слова vank‛/van (վանք կամ վան), означающего «монастырь» [107]. Вероятная связь названия «Ванер» с термином vank‛/van («монастырь») подкрепляется наличием на территории Млуна топонима Vancun (Vangun, Vangum) неясной локализации. В апрельской грамоте 1212 г. о пожаловании касалей Кумбетфор, Айун и других владений Тевтонскому ордену в качестве географических ориентиров при уточнении границ жалуемых владений в районе этих двух пунктов фигурируют «сторона Ванкуна» (ex parte Vancun, a parte Vangun) и «дорога, ведущая в Ванкун» (via, que ducit ad Vancun). Вероятно, основываясь на факте географической близости Ванера и Кумбетфора (оба находились в одной области - Млуне) Ланглуа предположил, что название Ванкун происходит от слова vank‛, и что Ванкун и Ванер это один и тот же пункт [108]. (Предположение Ланглуа повторили Хильд и Хелленкемпер [109]).

В связи с вышеизложенным мы полагаем, что Ванер - это, скорее всего, описанный Сануто-старшим и Ланглуа припортовый замок Маллоса. Такая версия локализации не только соответствует описанию грамоты от 23 апреля 1214 г., но позволяет объяснить его название наличием в этой местности маяка или монастырей [110] Таким образом, исключение Хелленкемпером руин Gökvelioğlu Kalesi из «кандидатов» на роль Ковары, на наш взгляд, безосновательно. В продолжении нашего исследования мы учтём это обстоятельство.

Следующее упоминание Ковары в источниках относится к 1335 г. Речь идёт о памятной записи рукописи, которую некий священник Давид переписал в «неприступной крепости Ковара, под сенью св. Богоматери». Нам она известна по приведённой цитате из книги Алишана. Этот фрагмент, к сожалению, не содержит никаких уловимых географических сведений [111].

В конце мая того года, которым датируется эта рукопись (1335), произошло неожиданное для армянской стороны стремительное вторжение в королевство войск алеппского эмира Алтун Буги, который хотел, используя внезапность нападения, захватить в плен тагавора Левона IV [112]. О масштабах похода Алтун Буги сообщают несколько источников. Проиллюстрируем его отрывками из совпадающих (об этом событии) свидетельств Продолжателей Летописи Смбата и труда Самуэла Анеци: ...զամիրայն Հալպայ... արձակեալ բազմօք զօրօք... և ի մի գիշեր և ի մի օր հասեալ ի Մամուեստիա և ի յԱտանա և ի Թագաւորաշէնն և ի բոլոր դաշտս Մլունին... [113] Нашествия и разорения этой войны продолжались до 1337 г. В ходе них противнику удалось взять несколько укреплённых объектов, в частности, крепости Нгир, Čoxi (Ճոխի) с одноимённым монастырём [114]. Версии локализации первого из этих пунктов разных исследователей (Хелленкемпер, Ованнесян, Эдвардс) расходятся, однако факт расположения крепости Нгир в гаваре Чкер, то есть, на территориях левее течения реки Джаhан, сомнения не вызывает [115].

Вопрос расположения относительно реки Джаհан второго топонима обстоит сложнее. Он известен по латинским, сирийским и армянским источникам XII-XIV вв. как Joachet(h), Gavīkāt (Gavicatha), Ghuīkhāth, Čoxat‛ (Ճոխաթ), Čoxi (Ճոխի). Этими названиями обозначались касаль, крепость и яковитский монастырь. Источники свидетельствуют, что Joachet(h)/Gavicatha, он же Ghuīkhāth/Čoxat‛/Čoxi находился в области Мамистры (Мсиса). В тоже время они не указывают, по какую сторону Джаհана находился этот пункт. Хелленкемпер также не уточняет его локализацию [116]. Мы возьмём на себя смелость предложить версию локализации Čoxi, основанную (помимо указанного выше факта его расположения в области Мсиса) на сведениях хроники Гетума Нгирци и топонимики местности.

Ковара, «Змеиная крепость», Ванер: анализ версий ХелленкемпераПроцитируем  запись упомянутой хроники о событиях 1336 г.: Ի թվին ՉՁԵ (1336), վասն պոմնին որ ունէր հետ սուլտանին՝ թէ եփ դու շմորիս ու ես, նայ մռտեց զէտ Շամցին եւ երեկ ի վրա Կուկլա: Ու գտաւ թիթեւ ի մարդուէ, ու կռվեցաւ ու էառ ԺԶ (16) յունիսն: Եւ էառ զՃոխին, զպուրճն ու զծակքն Զ (6) յուլիսն: [117]. Из данного фрагмента следует, что в Čoxi имелись пещеры (ծակքն) [118] - природные или рукотворные, вырубленные в скалах, на склонах гор. Вероятно, монастырь и (или) касаль были пещерными, хотя бы частично. А это означает, что Čoxi вряд ли был расположен в правобережной равнинной части области Маместии, где есть только два скальных гребня, один из которых занимает «Змеиная крепость». Скорее всего, этот монастырь был укрыт на одном из склонов горного хребта Bari k‛aruk, то есть в левобережье Джаհана. В связи с этим мы обращаем внимание на созвучие Čoxi с населённым пунктом Çokçapınar (Tschoktacha на карте из статьи Готтвальда, рис. 8 [119]), расположенном близ одного из северных отрогов хребта, в 10 км СВ места средневекового Мсиса, немного Ю-З Yilan Kalesi (через реку).

В процитированной выше записи событий 1336 г. вызывает вопросы география похода войска алеппского эмира Алтун Буги (Шамци, Շամցի). Сперва Гетум Нгирци описывает его нападение на «Куклу», название которой Тер-Петросян закономерно принимает за крепость Куклак - один из укреплённых пунктов Киликийских Ворот, прохода в северо-западной части «горы Торос», ведущего из Каппадокии в Киликию [120]. Куклакский капан был в XIII-XIV вв. одним из главных направлений вторжений Караманидов, с чьими владениями он граничил. Представляется весьма странным, что войско алеппского эмира, вторгшись в королевство с юго-востока, пересекло всю его территорию до северо-запада, по пути форсировав Джаհан и Сар, углубилось в теснины Киликийских Ворот, почти достигло границ Караманидов, осадило и взяло 16 июня 1336 г. Куклак, затем повернуло назад, вернулось в область Мсиса, вновь перешло Джаhан, после чего осадило и взяло 6 июля Čoxi.

Мы не исключаем, что упоминание в связи с походом 1336 г. осады Куклака на северо-западной границе является ошибкой прочтения оригинального текста хроники Гетума Нгирци. В течение многих десятилетий первой целью завоевательной политики египетских султанов и их эмиров в Армении было окончательное отторжение территорий, лежащих восточнее и южнее Джаհана (включая порт Айаса, приносящий огромные доходы). Это удалось только в 1337 г., по результатам войны, которую начал и вёл Алтун Буга. Поскольку другие захваченные противником во время этой войны крепости - Nłir, Čoxi, а также T‛il Hamtnoy (Թիլ Համտնոյ), Hamus (Համուս), Harun (Հարուն) - располагались на юго-востоке и востоке королевства, по левую сторону от течения Джаհана [121], то закономерно предположить, что Гетум Нгирци имел в виду не Куклу (Куклак), а какую-то другую крепость, находившуюся южнее или восточнее Мсиса, возможно, по соседству с Čoxi. Вероятно, написание её названия похоже на написание Կուկլա, отчего и могло случиться ошибочное прочтение. Мы не исключаем, что крепостью, о взятии которой в 1336 г. рассказал Гетум Нгирци, была на самом деле Ковара, тем более, что она упоминается в одном из арабских источников - справочнике о государствах аль-Умари - в числе крепостей, завоёванных в ходе этой войны алеппским эмиром [122].

Как свидетельствует шамберлен Армянский Гетум Нгирци, по заключённому в 1337 г. между королём Армении Левоном IV и султаном Египта Милек Насром мирному соглашению противник получил левобережье Джаհана, со всеми землями и крепостями: Ի թվին ՉՁԶ (1337) երետ թագաւորն ի Հայոց երկրէն ի Մսրա սուլտանն՝ ի Միլէք Նասրն, զՋահնայ այնդիհն [123], իր բերդերովն ու երկրովն: [124]. Нерсес Палианенц подтверждает условия соглашения, сообщая, что египтянам были уступлены «Айас и все крепости, которые находились на той стороне реки Джахун и которые до сих пор остаются в руках магометан» [125]. Таким образом, после войны 1335-1337 гг. Джаհан стал границей между двумя враждебными государствами, и расположенная близ его правого берега «Змеиная крепость», соответственно, стала пограничной.

Похоже, условия мирного соглашения 1337 г. не были известны Хелленкемперу во время разработки версии «Yilan Kalesi = Ковара» [126]. Иначе трудно объяснить следующее противоречие. Для описания сложившейся в результате войны 1335-1337 гг. ситуации и подтверждения своей версии Хелленкемпер ссылается на один из фрагментов вышеупомянутого труда аль-Умари. В нём говорится о некотором количестве крепостей, которые были завоёваны и разорены мусульманами (в ходе этой войны). Самой большой из них автор называет Ковару: Es gibt dort eine Anzahl Burgen, die bei der Eroberung zertstört wurden. Die größte davon ist Kāwurrā… (перевод на нем. Р. Хартманна). Cреди остальных завоёванных крепостей в его тексте упоминаются Nağma (Нгир по Хелленкемперу), Tall Hamdūn (Թիլ Համտնոյ), Humaimis (Համուս) и al-Hārūnī-jatānī (Հարուն). Акцентируя внимание на характеристике «самый большой» и имея в виду превосходящие размеры «Змеиной крепости», Хелленкемпер укрепляется в убеждении, что Kāwurrā (Ковара) и есть Yilan Kalesi [127].

Однако будь Хелленкемпер осведомлён об условиях мирного соглашения 1337 г. (описанных в трудах Нерсеса Палианенца и Гетума Нгирци), он этой же ссылкой на аль-Умари доказал бы обратное: Ковара не может быть Yilan Kalesi. Ведь последняя располагается на правом берегу реки Джаհан, а правобережье осталось после 1337 г. в составе Армянского королевства, и нет никаких свидетельств того, что хотя бы один из городов, замков, других пунктов западнее и севернее Джаհана перешёл в том году к египетскому султану. Условия мирного договора 1337 г. чрезвычайно просты: противник получил всё левобережье. Ни о каких исключениях в ту либо другую сторону источники не сообщают. А поскольку Ковара числится среди крепостей, оказавшихся после войны под властью мусульман, значит, она находилась у левого (а не правого, как Yilan Kalesi) берега Джаհана.

Собственно, о том же свидетельствует Абул-Фида, непосредственный участник походов в Армению, что придаёт его географической информации особо ценный характер. Первое из его свидетельств, которое мы хотели бы привести, относится к тому краткому периоду, когда султаном Египта являлся Лачин, а трон в Сисе попеременно занимали братья Гетума II Смбат и Константин. Когда весной 1298 г. началась большая военная кампания против Армянского королевства, у власти ещё находился «узурпатор» Смбат, совершивший ради трона убийство одного брата (Тороса) и ослепление другого (короля Гетума II). Однако уже в ходе неё, на фоне военных неудач - в частности, потери հАмуса и гибели множества христиан - противники Смбата объединились вокруг его младшего брата Константина, владетеля Капана. Последний выступил против Смбата, победил его в сражении у Сиса и сам занял трон, хотя его старший брат и законный тагавор Гетум II был жив и к тому же избежал полной слепоты [128].

Король Константин I поспешил замириться с мамлюками, чтобы избежать бóльших потерь до того времени, пока поспеет помощь союзных монголов. Мы полагаем необходимым процитировать (частично) рассказ Абул-Фиды об условиях и обстоятельствах заключённого перемирия, так как он содержит ясное свидетельство расположения Ковары относительно течения реки Джаհан: Երբ հիշյալ Դանդինը [129] գահակալեց, նա Սսում գտնվող գնդերը ուղարկեց Համուսի և ուրիշ վայրերի վրա: Ապա սուլթանը, որը իրեն այդ երկրների մուսուլմանների ներկայացուցիչն է համարում, պահանջեց, որ Ջայհան գետը սահման կազմի մուսուլմանների և հայերի միջև, և գետի հարավակողմը գտնվող բերդերն ու քաղաքները իրեն հանձնվեն: Դանդինը համաձայնվեց այդ առաջարկին և մուսուլմաններին հանձնեց բոլոր այն քաղաքները, որոնք գըտընվում են Ջայհան գետից դեպի հարավ. սրանցից են Համուսը, Տիլ Համդունը, Կվայրանը [130], Նողայրը [131], Հաջար Շաղլանը [132], Սարվանդիքարը [133], Մարաշը, - բոլորն էլ անմատչելի բերդեր: Հանձնըվեցին նաև մյուս քաղաքները... Հուսամադդին Լաչինը, որ ալ-Մալիք ալ-Մանսուր է կոչվում, հրամայեց վերաշինել այդ քաղաքների շենքերը, և այդ կարգադրությունը անշուշտ սխալ դատումի արդյունք էր, ինչպես որ պիտի տեսնվի, քանի որ նրանք վերադարձվեցին հայերին, երբ Ղազան խանը մտավ այդ երկրները: [134].

Как видно из данного текста, территориальные притязания султана к Константину I, согласно Абул-Фиде, были огромными и абсолютно однозначными, не допускающими двоякого толкования. Лачин требовал, чтобы ему были сданы все города и крепости южнее Джаհана, то есть всё Левобережье, и чтобы эта река стала границей между мусульманами и армянами. Константин I был вынужден выполнить условия султана. В числе уступленных тагавором и перечисленных Абул-Фидой неприступных замков и городов, чьё левобережное расположение не вызывает сомнения - hАмус, Тил, Нгир, Рош де Руассоль, Сарвандикар, Мараш - присутствует и Ковара. Yilan Kalesi же находится правее течения Джаհана. Таким образом, рассказ Абул-Фиды опровергает версию Хелленкемпера, который, кстати, не упоминает свидетельств этого автора в комментариях своей версии идентификации «Ковары-Yilan Kalesi».

В заключительной части процитированного выше фрагмента Абул-Фида сожалеет о том, что султан распорядился восстановить новообретённые крепости (по-видимому, пострадавшие в ходе осад), так как вскоре они вновь вернулись к армянам. Захваченное Левобережье оставалось под властью мамлюкского государства всего около двух лет. За это время Гетум II вернул себе королевский престол, а Газан-хан выступил против султана Египта и достиг Сирии. Сложились благоприятные условия для возвращения потерянных земель и замков, что и было сделано. Среди возвращённых армянами в 1300 г. крепостей и городов Левобережья Абул-Фида вновь упоминает Ковару: ...հայերը վերստին տիրեցին այդ քաղաքներին և հետ վերցրին Համուսը, Տիլ Համդունը, Կվայրան, Սարվանդիքարը, Նողայրը և մյուս վայրերը, իսկ բերդերից մուսուլմաններին մնաց միայն Հաջար Շաղլանը: Հայերը տիրեցին նաև ուրիշ բերդերի և քաղաքների, որոնք Ջայհան գետի հարավակողմն են գտնվում: [135].

Поскольку мы относим рельефную композицию ворот верхнего замка «Змеиной крепости» к временам правлений Гетума II и Левона III, а также в связи с тем, что её появление может быть связано с одним из периодов обновления крепости, нам представляется закономерным, что острая необходимость в дополнительном укреплении этой правобережной твердыни могла появиться после временной потери Левобережья в 1298 г. С учётом того, что возвращение Гетума II на трон состоялось в следующем году, мы предполагаем 1299-1307 гг. наиболее вероятным периодом обновления верхнего замка Yilan Kalesi и появления рельефа с изображением сцены величества с восседающим по-восточному монархом.

Против признания в Yilan Kalesi Ковары говорит и приводимое Хелленкемпером свидетельство аль-Калкашанди. Согласно информации этого учёного мамлюкского Египта (конец XIV-начало XV вв.) в изложении Хелленкемпера, Ковара (Kāwarrā) была расположена в одном часе пути севернее Айаса. Хелленкемпер полагает, что один час пути означает 4 км и отмечает в связи с этим, что на таком расстоянии от Айаса (севернее его) нет «подходящих» руин. Ближайшей и единственной крепостью, господствующей над этой приморской округой, признаёт Хелленкемпер, является Gökvelioğlu Kalesi [136]. Но для Хелленкемпера Gökvelioğlu Kalesi это Ванер, мы же склоняемся к тому, Ванером был описанный Ланглуа замок в районе мыса Караташ, а Gökvelioğlu Kalesi может быть Коварой (об этом ниже). На наш взгляд, аль-Калкашанди в данном случае свидетельствует против Yilan Kalesi и за Gökvelioğlu Kalesi как «кандидата» на роль Ковары, так как расстояние от Айаса до первой из этих крепостей в два раза больше, чем до второй [137].

После 1337 г. Армянское королевство продолжало удерживать большую часть Равнинной Киликии - ту, которая лежит западнее и севернее течения Джаհана. Район, в котором находится «Змеиная крепость» (правобережная часть области Мсиса), по-видимому, перешёл под власть мусульман в 1360 г., вследствие вторжения войск под началом алеппского эмира Бейтимура [138]. После потрясений, выпавших на долю Мсиса в годы мамлюкских нашествий и последующего утверждения в Киликийской Армении туркмен Рамазаноглу, этот город был в значительной степени разрушен, потерял свою значимость и большую часть жителей (см. ниже описание Мсиса по состоянию на 1432 г.) [139].

Значение же расположенной на противоположном берегу Ковары, наоборот, возросло; мамлюки её восстановили и сделали административным центром [140]. Возможно, именно поэтому в рассказе о походе Шахсувара Дулкадирида в Киликийскую Армению одной памятной записи XV в. Ковара (в числе многих других крепостей и городов) упоминается, а Мсис - нет: Ի մեծ թուին Հայոց ՋԺԶ (1467)... Տուլղարցի ոմն Շահ-Սուար անուն՝ եղեալ հակառակ Մսրայ սուլտանին... և էառ զՎահկայն: Եւ յետ այսր ամենայնի խորհեցաւ չարութիւն Սըսոյ քաղաքին և բերդին, ուստի բազում հեծելազօրօք խաղաց ի վերայ նորա ի յունիսի երկրորդ օրին. և հրկէզ արարեալ՝ անցեալ գնաց, և էառ զԱտանա և զՏարսոն և ծովահայեաց քաղաքն Յայաս. էառ նաև զԱնարզաբա, զԿովառա և զամենայն դաշտն. Էառ և զՊաղրասու բերդն, զԱնթապ, զՆայիպենց, և զԼեւոն բերդն, և զԿոպիտառա, և յետոյ զԲարձրաբերդ, և տիրեաց ամենայն լեռնակողմանցն: [141]. В плане упоминания Ковары этот текст примечателен тем, что она названа в числе других городов Киликийской Равнины, после Айаса и Анарзабы («…захватил Адану, и Тарсон, и приморский город Айас; взял также Анарзабу, Ковару и всю Равнину…»), что ещё раз потверждает нахождение Ковары в равнинной части Киликии [142], а не горах области Ламброна. Как видим, щедрый на упоминание населённых пунктов Киликийской Армении автор не включил в своё перечисление Мсис (что подметил и Ованнесян [143]), хотя, судя по его словам, Шахсувар захватил всю Киликию, как Равнинную, так и Горную.

В ходе нашего обзора случаев упоминания Ковары в средневековых источниках мы накопили некоторое количество характеристик, которым должна соответствовать её локализация.
1. Ковара была расположена в Равнинной Киликии, у(близ) левого берега Джаhана, на дороге из Айаса в Мсис (или близ этой дороги), недалеко от Мсиса.
2. При этом расстояние между Коварой и Айасом было таково, что, по мнению аль-Калкашанди, их разделял всего час пути.
3. Ковара была самой большой среди всех крепостей левобережья Джаհана, перешедших после 1337 г. к султану Египта.

При этом надо заметить, что свидетельство аль-Калкашанди - пункт 2 - несколько условно, а пункт 3 представляет собой оценочное суждение аль-Умари. Район поисков Ковары, очерченный первыми двумя пунктами, невелик и не богат на руины замков периода АКК, поскольку речь идёт о равнине, прилегающей к хребту Джебель Нур (горам Мсиса). По обозначенным характеристикам в наше поле зрения попадают только два географических объекта: один - в виде руин, второй - как историческое название с известной локализацией.

Первым объектом, несомненно, является бывшая крепость Gökvelioğlu Kalesi. Она находится на пути между Айасом и Мсисом, приблизительно в 13 км от последнего, и в нескольких сот метрах от левого берега Джаհана. Местом, где гнездятся эти руины, является южный отрог Джебель Нура, хорошо различимый в ясный день с морского побережья. От Айаса (Yumurtalik) до Gökvelioğlu Kalesi приблизительно 20 км, и пешком это расстояние за час не покрыть, но мы не уверены, имел ли ввиду аль-Калкашанди пеший ход и точен ли он был в части этой информации. В любом случае, путь от Айаса до Yilan Kalesi в два раза длиннее. Что касается третьего пункта наших характеристик локализации Ковары, то мы не берёмся сделать по нему твёрдое заключение, однако судя по планам замков АКК монографии Эдвардса, Gökvelioğlu Kalesi в прошлом превосходила размерами все крепости левобережья Джаhана, включая самые крупные из них Тил hАмтун и Сарвандикар [144].

В связи с темой Ковары следует обратить отдельное внимание и на название Gökvelioğlu Kalesi. У подножья высоты, на которой она расположена, лежит одноимённая деревня, которая известна под вариантами названий Büyük Gökvelioğlu, Güvenoğlu, Güveloğlu. Последний из них является тем названием крепости, которое употреблял Алишан - Ku(v)al-ōłlu (Կուալ-օղլու) [145]. Возможно, кажущееся созвучие этих названий с названием «Ковара» заслуживает отдельного исследования на тему происхождения названия деревни Güveloğlu.

Вторым географическим объектом, подходящим на роль Ковары, является располагавшаяся на левом берегу Джаհана напротив Мсиса Кафарбайя (Kafarbayyā). В течение различных периодов своей истории она считалась то отдельным городом, то левобережной частью Мсиса. Если положиться на свидетельство путешественника, географа и историка Якута аль-Хамави, во времена АКК Кафарбайя была отдельным хорошо укреплённым городом: Քաֆարբայա. Քաղաք է Մսիսի դիմաց, Ջայհանի ափի վրա, Լևոնի որդու երկրում: Երբեմն մեծ քաղաք էր, ուներ բազմաթիվ շուկաներ, ամրակառույց պարիսպ՝ չորս դռներով: [146]. Мост через Джаհан в этом месте как раз соединял города Мсис и Кафарбайя [147].

В османский период Кафарбайя - под несколько изменившимся названием K‛efir-pina (Քեաֆիր-պինա) [148] - упоминается как левобережный район (пригород) Мсиса. В новейшее время её ждали два переименования: сперва в Havraniye, затем в Geçitli [149]. Интересно, что по состоянию на 1432 г. - то есть, ещё до перехода Киликии под власть османов - бургундский пилигрим Бертрандон де ла Брокьер описывает Мсис как город, через который протекает река Джаhан. Это означает, что он воспринял левобережное поселение (Кафарбайю) не как отдельную единицу, а как часть Мсиса. Путешественник сообщает в своём итинерарии, что город когда-то был большим и принадлежал христианам, в нём много полуразрушенных церквей, а главная из них превращена в мечеть. Бертрандон де ла Брокьер также вспоминает, что одна часть Мсиса лежала в 1432 г. в руинах, а другая - сохранила свои стены, которые он описывает как высокие и прочные; мы не исключаем, что автор имеет в виду в данном случае право- и левобережные части города, то есть, собственно Мсис и Кафарбайю. Бертрандон не обнаружил в Мсисе христианского населения, а только туркмен в количестве трёх сотен домов [150].

Так как Кафарбайя была расположена непосредственно напротив Мсиса, на левом берегу, на заключительном отрезке дороги из Айаса, она, на наш взгляд, вписывается в описание Продолжателем Летописи Смбата военных событий кампании 1322 г. Мост через Джаհан был, видимо, в то время разрушен или блокирован армянскими отрядами, и мамлюки могли связать переправу из плавучих средств непосредственно рядом с ним, перед местом, где стояла Кафарбайя. В таком случае отступление армянского войска перед внезапно появившимся на правом берегу противником действительно происходило непосредственно перед Мсисом (у Мсиса).

Судя по описанию Якута, Кафарбайя могла быть самой крупной крепостью Левобережья, коль скоро она когда-то была большим городом со множеством рынков и протяжённой стеной с четырьмя воротами (для сравнения, в стене города Мсиса ворот было пять) [151]. Однако расстояние от Кафарбайи до Айаса - более 30 км - не согласуется с информацией аль-Калкашанди, что Ковару и Айас разделяет час пути. Тем не менее, соответствие характеристик Кафарбайи по первому и третьему пунктам, а также созвучие её названия с названием «Ковара», побуждают обратить особое внимание к этой версии.

Итак, первым нашим заключением является: Ковара не может быть Yilan Kalesi. Наше исследование показывает необоснованность этой версии Хелленкемпера. В частности, мы отмечаем, что Хелленкемпером не были учтены некоторые из вышеприведённых свидетельств арабских и армянских источников. Мы также пришли к предварительному выводу, что Ковара это, скорее всего, Gökvelioğlu Kalesi либо Kafarbayyā. (Но это отдельная тема, которую мы надеемся разработать в дальнейшем [152]). Вторым заключением настоящей статьи является вывод о необоснованности и другой версии Хелленкемпера - об идентификации Gökvelioğlu Kalesi как Ванера. Третьим результатом исследования являются наши версии локализации замка Ванер Васила мараджахта и яковитского монастыря Čoxi (Ճոխի).

Что касается «тёмного» и пока не раскрытого прошлого Yilan Kalesi, то мы не располагаем твёрдой версией её идентификации. В то же время мы хотели бы обратить внимание на одно упоминание армянских источников XIV в. которое, насколько нам известно, до сих пор не было «разгадано» и не комментировалось. Оно содержится в приводившемся выше отрывке из совпадающих свидетельств Продолжателей Летописи Смбата и труда Самуэла Анеци. Речь в нём идёт о вторжении в Армянское королевство войск алеппского мира Алтун Буги (1335). Процитируем его ещё раз: ...զամիրայն Հալպայ... արձակեալ բազմօք զօրօք... և ի մի գիշեր և ի մի օր հասեալ ի Մամուեստիա և ի յԱտանա և ի Թագաւորաշէնն և ի բոլոր դաշտս Մլունին… [153] Среди четырёх географических названий данного фрагмента - Маместия (Мсис), Адана, Тагаворашен (T‛agaworašēn), поле Млуна - одно, третье по перечислению, нам не известно по другим источникам. У этого незнакомого топонима легко переводимое название, которое означает «построенный(-ая,-ое) королём (тагавором)». Значит, речь идёт о крепости (скорее всего), возведённой одним из королей Армении и входившей в состав королевского домена. Сам факт упоминания Тагаворашена в числе таких крупных городов и областей, как Мсис, Адана и Млун, указывает на значимость этого географического пункта, который, по всей вероятности, являлся многолюдным поселением и большой крепостью.

Поскольку остальные перечисленные Продолжателями топонимы относятся к Равнинной Киликии, закономерно предположить, что и Тагаворашен тоже был расположен на Равнине. Но более определенно локализовать его на основании процитированного фрагмента вряд ли возможно. Ничто в этом отрывке не указывает на то, что «Королевская крепость»-Тагаворашен была расположена в области Мсиса. Однако не исключено, что ориентиром, подсказывающим её локализацию является упоминание об «одноимённом» монастыре Тагвори ванк (Թագվորի վանք, T‛agvori vank‛), содержащееся в одной весьма любопытной памятной записи Евангелия, получателем которого назван некий вардапет Товма: … Արդ եղեւ գրաւ գրութեան սորա ի թուականիս Հայոց ի ՈՀԲ (1223), ընդ հովանեաւ սուրբ տաճարիս Տիրամաւրն, յանապատիս Թագվորի վանք, ընդ հովանեաւ քաղաքին Մամեստիոյ, ի թագավորութեանն Հայոց մեծաց [թագաւորի անուան տեղը ջնջուած] և ի հայրապետութեանն տեառն Կոստանդեա: [154].

Из данного текста следует, что в 1223 г. - в царствование тагавора Филиппа (чьё имя вымарано после его низложения) и патриаршество католикоса Константина I (1221-1267) - где-то в окрестностях Мсиса была обитель под названием «Королевский монастырь» («Монастырь короля»), в которой имелся храм Богородицы. Совпадение названий Тагаворашена и этого монастыря представляется нам не случайным. Не исключено, что Тагвори ванк находился по соседству с Тагаворашеном или даже под защитой его стен. Но коль скоро нам известна из приведённой памятной записи приблизительная локализация «Королевского монастыря» (рядом с Мсисом), то можно предположить, что и «Королевская крепость» располагалась в том же районе. Это обстоятельство наводит на мысль, что соседствующая с Мсисом и, несомненно, входившая в королевский домен мощная «Змеиная крепость» (Yilan Kalesi), возможно, и есть Тагаворашен. Что же касается монастыря Тагвори, то возможно руины церкви, сохранявшиеся в близлежащей деревне Yilan Kalesi köy, представляют собой его «останки» [155]. Если связь между Тагаворашеном и Тагвори ванком действительно существует, то год написания памятной записи даёт основание заключить, что эта крепость и монастырь были отстроены (или обновлены, с получением нового, королевского названия) в правление первого короля Армении Левона I (вряд ли в короткий и сложный период второго короля [156] Филиппа, 1222-1225).

В связи с задачей прояснения прошлого Yilan Kalesi хотелось бы привлечь внимание ещё к одному историческому свидетельству, которое, насколько нам известно, до сих пор не попадало в поле зрения исследователей этой крепости. Мы имеем в виду приводившийся выше путевой отчёт Бертрандона де ла Брокьера, первого оруженосца стола и советника герцога Бургундии Филиппа Доброго. Хотя Алишан и Ованнесян ссылаются на этот источник в своих главах о Мсисе [157], они, к сожалению, не заметили, что один из эпизодов путешествия Бертрандона через Армению (1432) содержит краткий рассказ о «Змеиной крепости», с пропуском её названия. Данное упущение является (частично) следствием того, что до недавнего времени «киликийская часть» итиненария Бертрандона не была должным образом прокомментирована. В частности, комментарии Ш. Шефера в издании 1892 г. - «Путешествие в Заморские земли» - сделаны без надлежащего учёта реалий исторической географии АКК и потому не совсем корректны. Кроме того, ни Шефер, ни упомянутые армянские учёные не акцентировали своё внимание на маршруте Бертрандона между Антиохией и Мсисом.

Приступая к обозначению маршрута бургундского пилигрима на данном отрезке пути, необходимо, прежде всего, сказать о цели его путешествия. Бертрандон де ла Брокьер отправился в Заморье не только для совершения паломничества к Святым местам, но и для осуществления секретной миссии по повелению своего сеньора герцога Бургундии Филиппа Доброго [158]. По-видимому, эта миссия заключалась в сборе различных сведений о мусульманских государствах и правителях, в первую очередь, об османах, угрожающих землям христиан Европы (планы крестовых походов против турок периодически занимали бургундский двор [159]). Вероятно, именно поэтому Бертрандон после поклонения святыням не стал возвращаться домой обычным, морским путём паломников, а затеял небезопасный и длительный сухопутный вояж из Сирии в Бурсу и далее в пока ещё христианский Константинополь. С этой целью он присоединился к торговому каравану, идущему из Дамаска в нужном для него направлении (приняв при этом условие облачиться в восточные одежды) [160].

Забегая вперёд отметим, что обратный путь завершился для переодетого пилигрима благополучно. По возвращении в Бургундию он был чрезвычайно любезно принят Филиппом Добрым, который и в дальнейшем осыпал Бертрандона милостями [161]. В середине 1450-х гг., вероятно под впечатлением от недавнего захвата турками Константинополя (1453), герцог повелел Бертрандону изложить свои воспоминания о вояже 1432-1433 гг. в Заморье письменно, что вскоре и было сделано [162]. Следует особо подчеркнуть, что отчёт об этом путешествии писался более чем через 20 лет после его завершения [163]. У автора получился последовательный рассказ, а вовсе не дневник странствия. Весьма вероятно, что некоторые детали увиденного и услышанного в заморских землях - включая названия отдельных населенных пунктов, обезлюдевших замков - были ко времени написания итинерария безвозвратно забыты. Тем не менее, ценность Бертрандона де ла Брокьера как очевидца и свидетеля, на наш взгляд, велика, так как он имел с собой во время путешествия небольшую книжку, куда заносил собранные сведения. Эти записи легли в основу составленного им отчёта [164]. То, что Бертрандон отнёсся к поручению герцога со всей тщательностью видно уже по той детали, что он использовал при написании своего труда морские карты [165].

Для нас особый интерес представляет фрагмент итинерария Бертрандона де ла Брокьера, который начинается следующим вступлением: «Покинув Сирию, я вступил в страну Туркмению, которую мы [166] называем Арменией…» [167]. Эта фраза лаконичным образом отражает положение дел после гибели АКК (1375), когда на большей части Киликийской Армении хозяйничали туркмены Рамазаноглу, лавировавшие между мамлюкским султанатом Египта и Караманидами. Выступив из Антиохии - в составе идущего из Дамаска в Бурсу каравана - Бертрандон пересёк Сев Лерн (une montaigne que l’on nomme Negre) [168]. Компанию ему составлял некий черкес-мамлюк, направлявшийся в Караманию в поисках своего брата [169]. Многие сведения о пересекаемых местностях и проживавших там людях бургундский пилигрим приобрёл в общении со своим спутником. Когда они пересекали Сев Лерн, мамлюк показал Бертрандону три или четыре показавшихся разрушенными замка, которые раньше принадлежали христианам [170]. Поскольку путь каравана из Антиохии лежал через проход в южной части Сев Лерна, который в Летописи Смбата назван «Антиохийскими Воротами» (или просто «Воротами», Դուռն Անտիոքայ/Դուռն, Duṙn Antiok‛ay/Duṙn) [171], то среди показанных мамлюком замков, скорее всего, были Баграс или (и) Дарпесак, входившие при Левоне I в состав Армянского королевства и долго время бывшие яблоком раздора между ним, с одной стороны, и орденом тамплиеров и князями Антиохии, с другой [172].

Пройдя «Ворота», караван продолжил путь обычным маршрутом торговцев, паломников и прочих странников, имеющих цель добраться из Сирии через Киликию и Каппадокию до западных областей Анатолии. Дорога до Мсиса проходила по землям, уже почти сто лет находившимся под властью мусульман и лишившихся оседлого христианского населения; взгляд Бертрандона часто замечал палатки кочевых туркмен [173]. Спустившись с Сев Лерна, путники достигли берегов залива, который - цитата из Бертрандона - «по имени города Айас мы называем Айасским» (je vins en bas sur ledit goulfe de Ayas que nous appellons le goulfe de Laiaste, car la ville a à nom Ayas) [174]. Следующим пунктом маршрута был неназванный автором замок у побережья, который, судя по описанию и локализации, следует, вероятно, идентифицировать как замок Александретты [175].

В одном льё севернее этого замка Бертрандон упоминает на пути «город Айас», в караван-сарае которого он остановился. Упоминание автором Айаса в этом районе на восточном берегу залива - то есть, на территории гавара Чкер - вызывает недоумение. Мы согласны с мнением Шефера, что в данном случае Бертрандон - в своих ли воспоминаниях спустя два десятилетия либо уже в путевых записях, неверно истолковав сказанное спутником-мамлюком - просто перепутал Айас с Пайасом [176], небольшим прибрежным городком с гаванью и караван-сараем, расположенным примерно в 20 км севернее Александретты [177]. При таком сходстве названий ошибиться было немудрено, тем более что на морских картах (которые изучал Бертрандон) название Пайас наверняка отсутствовало, а Айас - как некогда важный и большой порт - на портоланах присутствовал непременно и нередко выделялся красным цветом. Да и залив, который огибал бургундский пилигрим, носил название Айасского. Кроме того, для каравана, идущего из Сирии через Киликию в каппадокийском направлении повернуть к Айасу, то есть, пойти западным берегом Залива, означало бы уклониться от основной дороги и сделать лишний крюк. Это было бы оправдано, если бы у торговцев каравана были какие-то дела в Айасе. Но судя по дальнейшему описанию путешествия, они от основного пути к Мсису не отклонялись.

Вскоре после того как караван вышел из Пайаса, Бертрандон повстречался и разговорился в дороге с каким-то армянином, немного владевшим итальянским языком. Новый спутник стал для бургундца ещё одним источником сведений о стране и её правителях [178]. Два дня Бертрандон шёл на лошади по благодатной стране «вокруг залива», замечая то там, то тут множество разрушенных замков, ранее принадлежавших христианам. Указание локализации одного из них позволяет подкрепить точку зрения Шефера, что говоря о «городе Айасе», автор на самом деле имеет в виду Пайас. Этот неназванный Бертрандоном замок был расположен, судя по его свидетельству, восточнее Айаса, в очень красивом месте (…à l’encontre de Ayas devers soleil levant qui a esté moult belle place…). При этом чуть ниже автор вновь напоминает, что речь идёт о земле, лежащей между морем (заливом) и «Чёрной Горой» (Сев Лерном) [179]. Но восточнее настоящего Айаса - воды залива, никаких гор и замков. А вот в нескольких км северо-восточнее Пайаса, в живописном месте на высоте 700 м склона Сев Лерна сохранились руины Mancilik Kalesi, которые как отмечалось выше, Хелленкемпер идентифицирует как Нгир [180]. Нам представляется, в данном фрагменте итинерария речь идёт именно о Пайасе и Нгире, а не об Айасе и некоем неидентифицируемом замке восточнее него.

Упоминание в следующей части текста нескольких сходящих с гор и впадающих в залив речек [181] в сопоставлении с картой местности указывает на то, что караван постепенно достиг северных пределов Залива. В этом месте путевого отчёта Бертрандон уточняет, что прошёл приблизительно половину побережья залива [182]. Красноречивое и однозначное свидетельство того, что до сих пор путешественник настоящего Айаса не достигал, не проходил и не видел.

То же самое можно сказать и о дальнейшем пути Бертрандона, по описанию которого можно сделать вывод, что в месте, где автор сообщает о преодолении половины залива по суше, караван покинул морское побережье и направился вглубь Равнинной Киликии. На этом отрезке, на расстоянии «двух полётов стрелы от моря», Бертрандон упоминает крепость и вблизи её скалу с укреплённым проходом. Очевидно, что речь в данном случае идёт об описанном Ланглуа проходе «Чёрные Ворота» (Kara-kapou), находящемся юго-восточнее Мсиса (на пути в этот город из Чкера и Сирии), а также крепости, известной по турецким названием «Волчье ухо» (Kurtkulağı, населённый пункт на этом месте сохранил название по сей день). В этом месте торговцы и путешественники оплачивали пошлину. Любопытно, что в своём отчёте о путешествии в Киликию Ланглуа сообщает о проходе Kara-kapou и «Волчьем ухе» (у него «Волчья крепость») сразу после рассказа о Yilan Kalesi. У французского учёного ушло полдня, чтобы, следуя от «Змеиной крепости» и берега реки Джаհан в восточном направлении, достичь Чёрных Ворот (чуть более 20 км) [183].

Бургундский пилигрим же и его караван шли в обратном направлении, по равнине, населённой множеством туркмен. Когда они проходили мимо одного расположенного на горе замка, то армянин, о котором шла речь выше, сообщил Бертрандону, что в этом замке проживают только армяне. Последующий текст Бертрандона (с учётом маршрута каравана) не оставляют у нас сомнения в том, что речь идёт о «Змеиной крепости» и скалистом гребне, на котором она расположена. Автор рассказывает, что у подножья этого замка/горы протекает большая река Jehon и что по их дороге до Мсиса вдоль речного берега лежит богатая плодоносящая земля (Et passe au pié dudit chastel une grosse rivyere que l’on nomme Jehon et alay toudis selon ladite rivyere qui est moult beau pays jusques à une ville que l’on nomme Misses…) [184]. Дорога каравана шла по левобережью Джаhана и, проходя напротив «Змеиной крепости», путники видели высящуюся близ противоположного берега скалу с вросшими в неё стенами и башнями.

С названием же замка вышла большая досада. Как мы уже убедились, на участке от Антиохийских до Чёрных Ворот автор многократно рассказывает о различных укреплённых сооружениях, но ни разу не сообщает их названия. Эта же крепость у берега Джаհана, по-видимому, особо впечатлила Бертрандона - возможно, своими размерами и архитектурой, а возможно, потому, что оставалась в сохранности и имела исключительно армянское население. Мы делаем такое предположение на основании того, что автор как бы сделал попытку - к сожалению, неудавшуюся, не доведённую до конца - передать читателю её название: Item, de là j’entray en ung beau pays et plain où il y a moult de ces Turquemans et passay près d’ung chastel que l’on nomme….. qui est sur une montaigne et me fu dit par ung Ermin qu’il n’y avoit dedans que Ermins… [185]

Как видим, место, где должно стоять название этого загадочного замка, пусто, не заполнено. Но если Бертрандон его не запоминал, не записывал, не намеревался включить в текст, то зачем употребил речевой оборот que l’on nomme, который он использует в своём итинерарии каждый раз, когда сообщает название очередного топонима. Отсюда можно сделать вывод, что автор собирался упомянуть название крепости близ берега Джаhана, но по какой-то причине этого не сделал (не успел сделать).

Как сообщил нам известный специалист по истории Бургундского герцогства проф. Жак Павио, написавший предисловие и комментарии к недавнему переизданию «Путешествия в Заморские земли» [186] этот досадный пропуск имеет место во всех четырёх сохранившихся списках труда Бертрандона, из чего с высокой степенью вероятности следует, что он является «делом рук» самого автора итинерария. Возможно, Бертрандон запамятовал название за прошедшие со времени путешествия два десятилетия, надеялся вспомнить, но не смог (в 1450-e гг. он был уже пожилым человеком; скончался в 1459 г. [187]). Не исключено, что он не нашёл (утерял) часть своих записей с обозначением маршрута пути, пройденных городов, замков и т.д. Наконец, можно предположить, что записанное бургундцем со слов спутника-армянина название замка звучало для него слишком сложно и непроизносимо, из-за чего Бертрандон мог изменить своё первоначальное намерение и не заполнить оставленное пустым место рукописи.

Как отмечено выше, текст «Путешествия в Заморские земли» (переведённый на современный французский Э. Бассо) был недавно переиздан с комментариями Ж. Павио. Мы пока ещё не знакомы с этим изданием и потому не имеем возможности на него ссылаться, но выражаем удовлетворение по поводу полученной от проф. Павио информации, что ошибка Шефера, идентифицировавшего замок у берега Джаhана как Сарвандикар [188], в его комментариях исправлена. Конечно, расположенный у прохода Мари на расстоянии 30-35 км до ближайших изгибов Джаhана Сарвандикар [189] никак не может быть замком близ берега этой реки, о котором пишет Бертрандон. К тому же караваны, следовавшие через Антиохийские ворота в Мсис и дальше на запад, не проходили те края, в которых находился Сарвандикар.

Мы рады были узнать в личной переписке с проф. Павио, что он также идентифицирует интересующую нас приджаհанскую крепость Бертрандона как Yilan Kalesi. На наш взгляд, дальнейшее исследование обстоятельств создания труда Бертрандона де ла Брокьера, изучение других документов истории Бургундского герцогства второй трети XV в. может пролить свет на историческое название «Змеиной крепости». Мы считаем достойным особого внимания свидетельство Бертрандона - переданное со слов его спутника-армянина - о том, что в 1432 г. эту крепость населяли только армяне (очевидно находившиеся под властью туркмен). Это значит, что армянский период её истории с потерей Равнинной Киликии и гибелью королевства, скорее всего, не закончился. Заметим, что в отличие от некогда христианских замков Антиохийских ворот и Чкера, которые Бертрандон застал обезлюдевшими и разрушенными, к населённой армянами крепости на берегу Джаhана он определение «разрушенный» не применяет. Мы считаем необходимым привлечь внимание к сведениям, содержащимся в рассказе Бертрандона де ла Брокьера об этой крепости , так как ни в одном из исследований и обзоров истории Yilan Kalesi мы их не встречали.

 

© Григорян С.Л., 2012
© Бойчук Б.В., 2012
DEUSVULT.RU, 2012

 

The identification of Kovara, Snake castle and Vaner: Hellenkemper’s versions.
SamveL Grigoryan

The article examines the versions of identification of Cilician toponyms Kovara, Yilan Kalesi («Snake castle») and Vaner, suggested by German byzantinist and historical geographer Hansgerd Hellenkemper. Author concludes that Hellenkemper’s versions contradict the evidences of Armenian, Latin and Arab sources of XIII-XIV c. In particular, the research disproves Hellenkemper’s identification of Yilan Kalesi as Kovara. The author gives his opinion on localization of Kovara, Vaner (the castle of marshal Vasil) and Čoxi (Jacobite monastery). The final part of the article is about Cilician length of the itinerary of Bertrandon de la Broquière (1432). Author substantiates his view that Bertrandon’s mentioning of unnamed castle near Msis inhabited by Armenians concerns the Snake castle.

 

Иллюстрации

Рис. 1. Рельефная композиция ворот верхнего замка Yilan Kalesi.
Рис. 2a. Аверс картезов Гетума II по Птукяну (Bedoukian, op. cit., 66d).
Рис. 2b. Аверс картезов Левона III по Птукяну (Bedoukian, op. cit., 66e).
Рис. 3. Рельефная композиция Змеиной крепости по Готтвальду.
Рис. 4. Тронная сцена королевского величества (roi en majesté) аверса золотой буллы короля Левона I.
Рис. 5. Аверсы картезов Гетума I (Nercessian, op. cit., pl. 30).
Рис. 6. Фрагмент сцены королевского суда миниатюры Саргиса Пицака.
Рис. 7. Схема руин района мыса Караташ по Алишану.
Рис. 8. Yilan Kale, Tschoktacha и Missis на карте Готтвальда.

 

Примечания

*. Автор выражает искреннюю благодарность и глубокую признательность Г.М. Литвинову.

1. Edwards, Robert W. The fortifications of Armenian Cilicia. Washington D.C., 1987. P. 269.

2. Langlois, Victor. Voyage dans la Cilicie et dans les montagnes du Taurus. Paris, 1861. P. 468-469; Ալիշան, Ղեւոնդ. Սիսուան. Համագրութիւն Հայկական Կիլիկիոյ եւ Լեւոն Մեծագործ. Վենետիկ – Ս. Ղազար, 1885. Է. 251 – 2; Gottwald J. Burgen und Kirchen in Mittleren Kilikien // Byzantinische Zeitschrift, 40, 1940. S. 82 – 103; Fedden, Robin and Thomson John. Crusader castles. London, 1957. P. 100 – 2; Youngs. G. R. Three Cilician castles // Anatolian Studies, vol. 15, 1965. P. 125 – 134; Hellenkemper, Hansgerd. Burgen der Kreuzritterzeit in der Grafschaft Edessa und im Königreich Kleinarmenien. Bonn, 1976. P. 169 – 187; Edwards, op. cit., 269 – 276; Յովհաննէսեան, Միքայէլ. Հայկական Կիլիկիոյ բերդերն ու բերդաքաղաքները. Վենետիկ – Ս. Ղազար, 1989. Էջ 249 – 258.

3. Gottwald, op. cit., 87; Edwards, op. cit., 271 – 4; Youngs, op. cit., 113, 127 – 133.

4. Hellenkemper, op. cit., 183 – 4.  

5. Edwards, op. cit., 273.

6. Gottwald, op. cit., 87 – 8; Edwards, op. cit., 272 – 3; Hellenkemper, op. cit., 177 – 8.

7. Надо отметить небольшое различие. Парные хищники Змеиной крепости (если судить по сохранившемуся из них) обращены друг к другу и смотрят друг на друга. На монетах же вышеупомянутых тагаворов изображены противобращённые обернувшие львы (то есть, обращены в противоположные стороны, но, обернувшись, «смотрят» друг на друга). Парные львы монет разделены центральным крестовым знаком. На воротах же Змеиной крепости центром композиции является фигура восседающего монарха. Однако крестовый знак здесь тоже присутствует, и тоже по центру сцены, прямо под фигурой монарха. - Nercessian, Y. T. Armenian coins and their values. Los Angeles, 1995. P. 109 – 112, 114 – 9, 146 – 7, 155, plates 18 – 22, 33, 36; Bedoukian, Paul Z. Coinage of Cilician Armenia. Danbury, 1979. P. 57 – 58, 66a, 76, 90, 92.

8. Nercessian, op. cit., 144 – 5, 153 – 4, plates 32 – 33, 35; Edwards, op. cit., 273.

9. Nercessian, op. cit., 109, 112 – 9, 144 – 7, 153 – 5, 160 – 1, plates 18, 20 – 22, 32 – 33, 35 – 38; Bedoukian, op. cit., 56, 66a,b, d-f; Schlumberger, Gustave. Bulles d’or et sceau des rois Léon II (I) et Léon VI (V) d’Arménie. Paris, 1893. P. I, 2.

10. Ալիշան, op. cit., 472, ծ. 3, 474.

11. Hellenkemper, op. cit., 178.

12. Edwards, op. cit., 273.

13. Յովհաննէսեան, op. cit., 251 – 2.

14. Langlois, Voyage, 469; Ալիշան, op. cit., 251; Edwards, op. cit., 269; Hovhannesian, op. cit., 249 – 250.

15. Nercessian, op. cit., 144 – 5, 153 – 4, plates 32 – 33, 35; Edwards, op. cit., 273.

16. Youngs, op. cit., 130; Hellenkemper, op. cit., 185.

17. Nercessian, op. cit., 109 – 122, plates 18 – 24; Bedoukian, op. cit., 56.

18. Schlumberger, op. cit., I, 2.

19. Nercessian, op. cit., 137 – 142.

20. Ibid., 124, 133 – 4, plates 25, 28 – 29.

21. Ibid., 135 – 136, plate 30.

22. Захват и двухлетнее удержание Смбатом трона в Сисе приходится почти на середину суетного и прерывистого правления Гетума II.

23. Nercessian, op. cit., 146 – 147, 155, 157 – 8, 160 – 2, 165, 167, 170, plates 33, 36 – 40.

24. Ներսես Պալիենցի ժամանակագրական հատվածներ / Հակոբյան Վ. Ա. Մանր ժամանակագրություններ (XIII – XVIII դդ.). Հտ. 2, Երեւան, 1956. URL: http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=246&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), 126բ.  

25. Հայերեն ձեռագրերի հիշատակարաններ. ԺԳ դար. Կազմեց Ա. Ս. Մաթեւոսյան. Երեվան, 1984. Էջ 788 – 9.

26. Nercessian, op. cit., 143 – 6, plates 32 – 33; Bedoukian, op. cit., 89.

27. Ibid., 148 – 150, plate 34; Bedoukian, op. cit., 66d, 91. 

28. Nercessian, op. cit., 109, 112 – 9, plates 18, 20 – 22. В собрании труда Е. Нерсессяна мы нашли только одно исключение из этого правила – ibid., 119, plate 22 (297).

29. Ալիշան, op. cit., 474.

30. Nercessian, op. cit., 133 – 6, plates 28 – 30; Bedoukian, op. cit., 85. Надо заметить, что яблоко державы и скипетр различимы далеко не на всех монетах тагаворов Армении. На многих из них символы власти в руках монарха выглядят просто как крест и лилия. На некоторых же монетах, наоборот, в руках монарха можно различить скипетр или шар, но на них не видно соответственно лилии или креста.

31. Nercessian, op. cit., 144 – 5, plates 32 – 33.

32. Ibid., 146 – 7, 155, 157 – 8, plates 33, 36.

33. Ibid., 153 – 4, 160 – 1, plates 35, 37 – 38; Սիպիլեան Կղեմէս. Դասաւորութիւն Ռուբինեան դրամոց. Վիեննա, 1892. Էջ 52.

34. Nercessian, op. cit., 162, 165, 167, plates 39.

35. Der Nersessian, Sirarpie. Miniature painting in the Armenian kingdom of Cilicia from the twelfth to the fourteenth century. Washington D.C., 1993. P. 142.

36. Приносим нашу глубокую благодарность цифровой библиотеке digilib.am за этот рисунок и за возможность ссылаться на тексты армянских источников online.

37. В этом мы разделяем мнение Эдвардса - Edwards, op. cit., 273.

38. Hild, Friedrich und Hellenkemper, Hansgerd. Tabula Imperii Byzantini. Band 5. Kilikien und Isaurien. T. 1. Wien, 1990. P. 322; Hellenkemper, op.cit., 184.

39. Edwards, op. cit., 274.

40. Ibid., 68, 273 – 4, 276, n. 28; Սամուէլ քահանա Անեցւոյ. Հաւաքմունք ի գրոց պատմագրաց. Աշխատասիրութեամբ Արշակ Տէր-Միքելեանի. Վաղարշապատ, 1893. URL: http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՌՃԲ/ՇԽԹ); ԺԳ դարի հիշատակարաններ, 583; Vahram d’Édesse. Chronique rimée des rois de la Petite Arménie / Recueil des historiens des Croisades. Documents arméniens (RHC DA). T. 1. Paris, 1869. P. 499.

41. Սմբատ Սպարապետ. Տարեգիրք. Աշխատասիրութեամբ Հ. Սերովբէ վ. Ագըլեանի. Վենետիկ, 1956. URL: http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 581; Dédéyan, Gérard. Les Arméniens entre Grecs, Musulmans et Croisés. Étude sur les pouvoirs arméniens dans le Proche-Orient méditerranéen (1068-1150), vol. 1. Lisbomme, 2003. P. 442 – 7, 485 – 6; Степаненко В. П. Равнинная Киликия во взаимоотношениях Антиохийского княжества и княжества Рубенидов в 10-40-х годах XII в. // Византийский временник, т. 49. Москва, 1988. С. 119 – 126.

42. О локализации этого пункта, известного также по армянским источникам под названиями Čoxat‛ (Ճոխաթ), Čoxi (Ճոխի) см. ниже.

43. Röhricht, Reinhold. Regesta regni Hierosolymitani (MXCVII-MCCXCI). Innsbruck, 1893. P. 17 (n. 76), 63 – 64 (n. 253); Kohler, Ch. Chartes de l’abbaye de Notre-Dame de la vallée de Josaphat en Terre Sainte (1108 - 1291) // Revue de l’Orient latin, tome VII, 1899. P. 115 – 6, 123, 151 – 2.

44. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 585; Степаненко, Равнинная Киликия, 122 – 3. 

45. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 600; Степаненко В. П. Киликийский вопрос в международных отношениях в 50-70-х гг. XII в. // Византийский временник, т. 52. Москва, 1991. С. 128.

46. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 608; Степаненко, Киликийский вопрос, с. 130.

47. Степаненко, Киликийский вопрос, c. 134.

48. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 624. Возможно, после гибели Млеха Византия на короткое время восстановила контроль над городами Киликийской Равнины. Но не исключено, на наш взгляд, и другое объяснение. Автор вышеназванной Летописи мог приписать Рубену III заслуги Млеха из-за негативного отношения к последнему, которое разделяли большинство армянских летописцев той эпохи.

49. Սամուէլ Անեցի, op. cit., URL: http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՈԼԴ; Պատմութիւն սրբոց հարցն մերոց / Տեր-Պետրոսյան, Լեւոն. Խաչակիրները եւ հայերը. Հտ. Բ. Երեւան, 2007. Էջ 525 – 6; Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 634.

50. Սամուէլ Անեցի, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՈԽԶ.

51. Յովհաննէսեան, op. cit., 154 – 5.

52. Галстян А. Г. Армянские источники о монголах. Москва, 1962. С. 102.

53. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 647; Dédéyan Gérard. Les listes «féodales» du pseudo-Smbat // Cahiers de civilisation médiévale, 32e année (n. 125), janvier – mars 1989. P. 28 – 9; Hild und Hellenkemper, op. cit., 176 – 7, 345, 449, 445, 454 – 5; Hellenkemper, op. cit., 123; Langlois, Victor. Le trésor des chartes d’Arménie ou cartulaire de la chancellerie royale des Roupéniens… Venise – S. Lazare, 1863. P. 131.    

54. Edwards, op. cit., 255, 257.

55. Gottwald, op. cit., 89 – 91.

56. Langlois, Voyage, 468.

57. Langlois, Le trésor, 122.

58. Комментарий о локализации гавара Млун см. ниже.

59. О версиях локализации Барцрберда см. Hild und Hellenkemper, op. cit., 210 – 1; Յովհաննէսեան, op. cit., 115 - 6; Edwards, op. cit., 241, n. 3.

60. Dédéyan, op. cit., 28, 30.

61. В 1188/9 г. Мсис – в качестве приданного дочери Рубена III Алис – был передан Левоном II (I) её супругу Гетуму, сыну ишхана Сасуна Чортванела Мамиконяна. Если бы в этом браке случился ребёнок, то он должен был унаследовать княжество Рубенянов. В 1193 г. Гетум и его брат Шахиншах неожиданно и при подозрительных обстоятельствах скончались. После этого Мсис вновь стал владением Рубенянов, и потому он отсутствует в коронационном списке 1198 г. Впоследствии Мсис упоминается как один из столичных городов королевства, место пребывания членов королевской семьи, проведения соборов и празднования торжественных событий с приглашением иноземных гостей (например, в Мсисе был посвящён в рыцари сын Гетума I наследный принц Левон) – Տեր-Պետրոսյան, op. cit., հտ. Բ, 177 – 8; Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թթ. 705, 717, 720.

62. Hellenkemper, op. cit., 169, 184 - 5; Hild und Hellenkemper, op. cit., t. 1, 321 – 2.

63. Peregrinatores medii aevi quatuor. Burchardus de Monte Sion, Ricoldus de Monte Crucis, Odoricus de Foro Julii, Wilbrandus de Oldenborg. Ed. by J. C. M. Laurent. Leipzig, 1864. P. 175 – 6.

64. Hellenkemper, op. cit., 184 - 5; Hild und Hellenkemper, op. cit., t. 1, 322. Датой коронации Левона I Хелленкемпер считает 6 января 1199 г.

65. Hellenkemper, op. cit., 184 – 5.

66. Edwards, op. cit., 276, n. 4.

67. Peregrinatores, 175.

68. Langlois, Le trésor, 124.

69. Peregrinatores, 176; Tabulae Ordinis Theutonici ex tabularii regii Berolinensis codice potissimum. Ed. E. Strehlke. Berlin, 1869. P. 37 – 39, 266 – 268. 

70. Заметим, что Ланглуа неверно указал персону великого магистра, назвав в качестве получателя дара Guérin de Montaigu (1207 – ок. 1227). На самом деле, в 1233 г. великим магистром Ордена Госпитальеров был другой человек, тоже носивший имя Guérin. Проверив один из источников Ланглуа, мы убедились, что речь идёт о втором из тёзок - Langlois, Victor. Le trésor, 140; Tassin, René Prosper et Toustain, Charles-François. Nouveau traité de diplomatique, où l'on examine les fondemens de cet art, on établit des règles sur le discernement des titres et l'on expose historiquement les caractères des bulles pontificales et des diplômes donnés en chaque siècle... T. 4. Paris, 1759. P. 702 - 3; Delaville le Roulx, J. Les Hospitaliers en Terre Sainte et à Chypre (1100 - 1310). Paris, 1904. P. 159, n. 1, 408.

71. Յովհաննէսեան, op. cit., 309.

72. Alishan, P. Léonce. Sissouan ou L’Arméno-Cilicie. Description géographique et historique avec carte et illustrations, traduit du texte arménien. Venise – S. Lazare, 1899. P. 240; Hellenkemper, op. cit., 169 - 171; Hild und Hellenkemper, op. cit., t. 1, 321.

73. В первой публикации этого текста вместо առջեւ կովառայ` значилось առ(ա)ջև կռուոյ. Впоследствии Г. Алишан исправил эту ошибку. Мы цитируем данный фрагмент с учётом его исправления. - Le connétable Sempad. Chronique du royaume de la Petite Arménie / RHC DA. T. 1. Paris, 1869. P. 667 – 8; Ալիշան, op. cit., 538; Alishan, op. cit., 240. 

74. Hild und Hellenkemper, op. cit., s. 376; Le connétable Sempad, t. 1, 667; ԺԴ դարի հայերեն ձեռագրերի հիշատակարաններ. Կազմեց Լ. Ս. Խաչիկյան. Երեւան, 1950. Էջ 451.

75. Youngs, op. cit., 118; Hellenkemper, op. cit., 165; Edwards, op. cit., 133.

76. Hellenkemper, op. cit., 185.

77. Alishan, op. cit., 240.

78. Hellenkemper, op. cit., 185.

79. О состоянии Мсисского моста в данный момент военной кампании 1322 г. судить трудно.

80. Hellenkemper, op. cit., 186.

81. Этот брод испытал Томсон, перейдя реку трижды по пояс в воде – Thomson, J. Castles in Cilicia // Geographical magazine, XXIII (April 1951). P. 574.  

82. Edwards, op. cit., 135, n. 3.

83. Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 647; Langlois, Le trésor, 116, 122, 131.

84. Ibid., p. 115 - 116, 122 - 123.

85. В качестве залога суммы, одолженной Орденом Левону I для выплаты приданного его дочери Риты, отданной в жёны королю Иерусалима Жану де Бриенну – ibid., p. 122.

86. Ibid.

87. Hild und Hellenkemper, op. cit., 337.

88. В одной памятной записи недатированной рукописи XIV в. (Ереван, Матенадаран, Ms 5147) упомянут «Григор из гавара Млун/Григор Млунци» (Գրիգոր որ գաւառաւ է Մլունցի) – ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 645.   

89. Historia Ihierosolymitana Fulcherio Carnotensi / Recueil des historiens des Croisades. Historiens occidentaux. T. III. Paris, 1866. Liber III, cap. LVII, p. 482.

90. В связи с темой области Млун мы считаем необходимым сделать отступление, так как вопрос её локализации до сих пор вызывает затруднения. Алишан связал её название с одним из созвучных по имени замков АКК. Речь идёт о Молевоне, руины которого сохранились в горной местности Северо-Западной Киликии, близ селения Karakılıç, на высоте почти две тысячи метров над уровнем моря (Ալիշան, op. cit., 141 – 3; Edwards, op. cit., 195). В коронационном списке Летописи Смбата, составленном в географическом порядке, Молевон соседствует с замком Куклак (Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 647). Последний представлял собой один из укреплённых пунктов Киликийских Ворот – прохода в северо-западной части «горы Торос», ведущего в из Рума в Киликию (Edwards, op. cit. 139). Если сопоставить по Алишану область замка Молевон с полем Млуна - Նահանգք Դղեկին Մոլեւոնի, կամ Դաշտ Մլունի - то следует разместить область Млуна с Ванером на северо-западе Киликии, у границ Армянского королевства с Румским султанатом, затем государством Караманидов. Хотя впоследствии многие исследователи (включая Ованнесяна) основывались на точке зрения Алишана, она вызывала закономерные сомнения, причём по разным поводам. В частности, локализация поля Млуна по Алишану не вписывается в исторический контекст разорительных и завоевательных походов войск мамлюкского Египта в пределы АКК, что подмечено Л. Тер-Петросяном (Հեթում Նղիրցի. Համառօտ պատմութիւն ժամանաց / Տեր-Պետրոսյան, Լեւոն. Խաչակիրները եւ հայերը. Հ. Բ. Երեւան, 2007. Էջ 546, ծ. 151). Эти чувствительные удары наносились с юго-восточной и восточной стороны с целью проникнуть в богатую Киликийскую равнину и область столичного Сиса. Северо-западных краёв королевства они, как правило, не достигали; в тех местах основную угрозу составляли набеги Караманидов (такое положение дел сохранялось, по меньшей мере, до середины/2-й половины XIV в., пока мамлюки не стали закрепляться на Киликийской Равнине). Меж тем во всех случаях упоминания Млуна в контексте военных действий речь идёт о войне с султанами Египта, а не Караманидами. В качестве примера можно привести выдержки из описания различными авторами событий 1335 г., связанных с нежданным вторжением в пределы Армянского королевства алеппского эмира Алтун Буги: ...զամիրայն Հալպայ... արձակեալ բազմօք զօրօք... և ի մի գիշեր և ի մի օր հասեալ ի Մամուեստիա և ի յԱտանա և ի Թագաւորաշէնն և ի բոլոր դաշտս Մլունին... (Սամուէլ Անեցի, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՉՁԴ; Le connétable Sempad, t. 1, 671 - 2) и Եւ սա [անօրէն նայիպն Հալպայ Ալթուն Պուղայն] խաբէութեամբ առեալ զՀալպայ հեծեալն, անուանելով թէ յԵփրատ ի ճանապարհ կու երթամ, ու յիշուից ի ԻԶ (26) մայիսի, ի հինգշաբաթի, յաւուր համբարձման փրկչին: Եւ երեկ զորդ ի Մլունն, ի յԱտանայ, ու ինչվի Տարսուս, և առեալ բազում լուղակս, ու մարդ, ու անասուն, ու արար ուժով սպանումն, ու արար բազում աւէր ու աձրեցումն: (ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 295). Обращает на себя внимание, что при описании бедствий 1335 г. гавар/поле Млуна упоминается в источниках в числе географических названий Равнинной Киликии, что позволяет заключить, что поле Млуна являлось частью этого большого пространства. К процитированным свидетельствам добавим, что и Гетум Нгирци дважды упоминает Млун в контексте военных действий. При этом оба раза речь идёт о войнах с египетским султаном и алеппским эмиром, а не Караманидами (Հեթում Նղիրցի, op. cit., 546, 549). Примечательно и процитированное выше свидетельство продолжателей летописи Смбата и труда Самуэла Анеци о том, что вторгнувшись в Армению, противник достиг Мсиса, Аданы и поля Млуна в течение одного дня (в тексте памятной записи говорится о трёх днях). До войн 1335/7 гг. в состав Армянского королевства входили земли между рекой Джаհан и Сев Лерном, включая гавар Чкер (Нгир, главная крепость гавара Чкер, была взята мамлюками осадой в 1336 г. – ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 295). С учётом данного обстоятельства достижение противником в столь короткий срок области замка Молевон в горах Северо-Западной Киликии представляется невероятным – от проходов Сев Лерна до Молевона не менее 200 – 250 км. То, что область Мелона (Млун) находилась в приморской, а не горной части Киликии (или предгорьях), следует также из некоторых фрагментов вышеупомянутой грамоты о передаче госпитальерам Ванера. Согласно этому документу, магистр и братья Ордена должны были получить «всю землю этого касаля и побережье с портом» (totam terram predicti casalis et maritimam cum portu). Также в тексте грамоты упоминаются находившиеся в округе Ванера два рыбацких местечка под названиями Corvim и Saabras (Langlois, Le trésor, 122.). Очевидно, что если Ванер, один из пунктов Мелона, располагался на морском побережье, то область эта никак не могла находиться в предгорьях и горах Молевона. Приведённые свидетельства и аргументы говорят против отождествления поля Млуна с областью замка Молевон. Они же подтверждают правильность локализации Млуна в южной приморской части Киликийской Равнины – в той области, где когда-то располагался один из древнейших городов Киликии Маллос.

91. Langlois, Le trésor, 122.

92. По мнению Хелленкемпера, упомянутым в грамоте портом являлся Portus Pallorum, известный по средневековым географическим текстам и морским картам пункт, локализуемый на побережье Айасской бухты, посередине между Айасом и устьем «реки Мамистры» (то есть, Джаhана), примерно в 10 милях от обоих этих ориентиров - Hellenkemper, op. cit., 168 – 9; Rey E. G. Les périples des côtes de Syrie et de la Petite Arménie // Archives de l’Orient latin. Tome II, Paris, 1884. P. 348 – 9; Hild und Hellenkemper, op. cit., 383 – 4; Tomaschek, Wilhelm. Zūr historischen Topographie von Kleinasien von Mittelalter. Osnabrūck, 1975. S. 69.

93. Langlois, Voyage, 422 - 3.

94. Robert, Luis. Contribution à la topographie de ville de’l Asie Mineure méridionale // Comptes-rendus des séances de l’Académie des inscriptions et belles-lettres. 95e année, N. 3, 1951. P. 256 – 8; Rey E. G. Les périples, 348 – 351; Hild und Hellenkemper, op. cit., 335 – 7; Tomaschek, op. cit., 68 – 9. 

95. Rey E. G. Les périples, 348. 

96. Tomaschek, op. cit., 68; Hild und Hellenkemper, op. cit., 238; Anonymi stadiasmus sive Periplus maris magni // Mullerus C. Geographi Graeci Minores, vol. 1, Paris, 1855. P. 479 – 480.

97. Rey E. G. Les périples, 350.

98. Langlois, Voyage, 417 – 424.

99. Alishan, op. cit., 422.

100. Ibid., 422 - 3. Любопытно, что путешествовавший (до Ланглуа, в 1812 г.) вдоль берега Киликии Бофор принял этих львов за королевский герб Испании – Beaufort, Francis. Karamania, or a brief description of the south coast of Asia-Minor and of the remains of antiquity. London, 1818. P. 292.

101. Langlois, Voyage, 423.

102. Описание Бофора менее детально; тем не менее, оно подкрепляет свидетельства Ланглуа – Beaufort, op. cit., 291 – 3.

103. Hild und Hellenkemper, op. cit., 335 – 6; Sailing directions (enroute). Eastern Mediterranean. Bethesda, Maryland, 2005. P. 53.

104. Du Cange, Charles du Fresne. Glossarium ad scriptores mediae et infimae Graecitatis. Vol. II. Graz, 1958. P.1663.

105. Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. Москва, 1958. Т. 2, с. 1713.

106. Фоменко И. К. Образ мира на старинных портоланах. Причерноморье. Конец XIII – XVII в. Москва, 2011. C. 149.

107. Содержание и значение данного термина на основе анализа древних и средневековых армянских текстов исследовано в статье Яртмяна, в которой, в частности, приведено несколько примеров его употребления летописцами в форме vaner - Եարտըմեան հ. Տաճատ. «Անապատ» եւ»վանք» եզրերու բովանդակային-իմաստային նշանականութիւնը հայ վանական մտածողութեան մէջ // Բազմավեպ, հտ. CLVI, 1998, N. 1 – 4. Էջ 32 – 59. Встречаются такие примеры и в Летописи Смбата – единственном армяноязычном источнике наших сведений о Ванере, владении мараджахта Армянского королевства Васила Сефрика (Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թթ. 421, 424.

108. Tabulae Ordinis Theutonici, 37 - 39; Langlois, Le trésor., 119, n. 6.

109. Hild und Hellenkemper, op. cit., 454.

110. Мы выражаем глубокую признательность Герману Литвинову, обратившему наше внимание на версию локализации Ванера, связанную с маяком, и являющемуся её автором.

111. Alishan, op. cit., 240.

112. Հեթում Նղիրցի, op. cit., 549; ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 294 – 6; Le connétable Sempad, t. 1, 671 – 2.

113. Սամուէլ Անեցի, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՉՁԴ; Le connétable Sempad, t. 1, 671 – 2.

114. Հեթում Նղիրցի, op. cit., 549 - 550; ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 295.

115. Hild und Hellenkemper, op. cit., 365 - 6; Hellenkemper, op. cit., 104; Յովհաննէսեան, op. cit., 317; Edwards, op. cit., 185; Langlois, Le trésor, 124. В этом вопросе мы склоняемся к версии Хелленкемпера, полагающего, что Нгир ныне это развалины Mancinik Kalesi в 7 км юго-восточнее города Dörtyol, в районе селения Konakli (бывш. Rabat).

116. Hild und Hellenkemper, op. cit., 256, 280; Kohler, op. cit., 123, 152; Alishan, op. cit., 295; ԺԳ դարի հիշատակարաններ, 257 – 8; ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 76 – 7; The Chronography of Gregory Abu’l-Faraj commonly known as Bar Hebraeus being the first part of his political history of the World / Translated from the Syriac by Ernest A. Wallis Budge. London, 1932. URL: http://www.syriacstudies.com/AFSS/Syriac_Articles_in_English/Entries/2009/9/29_-XI-_Concerning_the_Taking_of_Antioch._Bar_Hebraeus_Chronography.html ; Հեթում Նղիրցի, op. cit., 550.

117. Հեթում Նղիրցի, op. cit., 549 - 550.

118. Ibid., 550, ծ. 190.

119. Gottwald, op. cit., 83.

120. Edwards, op. cit., p. 139.

121. Hild und Hellenkemper, op. cit., 245, 269, 365, 445.

122. Hartmann R. Politische Geographie des Mamlūkenreichs. Kapitel 5 und 6 des Staatshandbuchs Ibn Fadlallāh al-‘Omari’s // Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Geselshaft. Leipzig, Bd. 70, 1916. S. 39 – 40. 

123. այնկողմ - Հեթում Նղիրցի, op. cit., 550, ծ. 192.

124. Հեթում Նղիրցի, op. cit., 550.

125. Армянские источники о монголах, 102.

126. Данное предположение основано, в частности, на том, что мы не нашли в соответствующих главах работ Хелленкемпера ссылок на труды Нерсеса Палианенца и Гетума Нгирци, являющиеся источником наших сведений об условиях армяно-египетского соглашения 1337 г. Также мы не обнаружили признаков учёта Хелленкемпером этих условий в его логических построениях.

127. al-‘Omari, op. cit., 39 – 40 (То, что описание аль-Умари относится к периоду после 1337 г., но до 1360 г., подтверждается упоминанием автором того факта, что земли западнее завоёванных мусульманами территорий «пока остаются в руках армян»); Hellenkemper, op. cit., 186; Hild und Hellenkemper, op. cit., 321 – 2, 365.

128. Տեր-Պետրոսյան, op. cit., հտ. Բ, 348 – 357.

129. Костандин.

130. Կովառա – Արաբական աղբյուրները Հայաստանի եվ հարեվան երկրների մասին. Յակուտ ալ-Համավի, Աբուլ-Ֆիդա, Իբն Շադդադ. Կազմեց Հ. Թ. Նալբանդյան. Երեվան, 1965. Էջ 281, ծ. 100.

131. Նղիր - Արաբական աղբյուրները Հայաստանի եվ հարեվան երկրների մասին, 281, ծ. 101.

132. По версии Каэна, это Roche de Roissol, замок в южной части хребта Аманос, севернее Баграса и Дарпесака – Cahen, Claude. La Syrie du Nord a l’époque des croisades et la principauté franque d’Antioche. Paris, 1940. P. 143, карта.

133. Hild und Hellenkemper, op. cit., 396.

134. Արաբական աղբյուրները Հայաստանի եվ հարեվան երկրների մասին, 242.

135. Ibid., 243 – 4.

136. Hellenkemper, op. cit., 187.

137. Сравните протяжённость маршрутов Yumurtalik (Айас) – Güveloğlu (Gökvelioğlu Kalesi) и Yumurtalik – Yilankale на картах Google.

138. ԺԴ դարի հիշատակարաններ, 451; Микаелян Г. Г. История киликийского армянского государства. Ереван, 1952. С. 467; Jean Dardel. Chronique d’Arménie / RHC DA, t. II, 31 – 32, n. 3.

139. Bertrandon de la Broquière. Voyage d’Outremer. Publié et annoté par Ch. Schefer. Paris, 1892. P. 94 – 5.

140. Hellenkemper, op. cit., 186 - 7.

141. ԺԵ դարի հայերեն ձեռագրերի հիշատակարաններ. Մասն Բ. Կազմեց Լ.Ս.Խաչիկյան. Երևան, 1958. Էջ 273.

142. Поскольку локализацию Ковары в равнинной части Киликии, у левого берега Джаhана можно, на наш взгляд, на основании приведённых выше свидетельств считать установленной, возникает необходимость ответить на следующий вопрос: мог ли тэр Ламброна венцевозлагатель Константин выступать в качестве дарителя Ордену Госпитальеров владения, расположенного не в области его известной вотчины Ламброн (к тому же довольно далеко от неё). В связи с этим необходимо отметить, что сама вероятность владения одним ишханом крепостей, городов и деревень в разных частях королевства сомнения у нас не вызывает. Например, брат короля Гетума I и Смбата Гундстабля Ошин являлся тэром множества больших и малых замков, в частности, Маниона, Корикоса, Митизона и Канчи (Սմբատ Սպարապետ, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ 713). Первый из этих пунктов был расположен на крайнем западе королевства близ Жерманика (совр. Ermenek); второй – приблизительно в 150 км Ю-В Маниона, на морском побережье; третий – на юго-востоке королевства, в Сев Лерне; четвёртый – на северо-востоке, близ дороги из Мараша в Кокисон (ibid., թիվ 647; Hild und Hellenkemper, op. cit., 285, 341, 350). Так что Константин Ламбронский мог владеть крепостями и касалями за пределами области Ламброна. В связи с этим хотелось бы напомнить, что когда король Левон I вскоре после своей коронации отнял у отца Константина Гетума Ламброн, то передал ему позже взамен много деревень. Не исключено, что одной из этих деревень был упомянутый в грамоте дарения Госпиталю касаль Gouvaira. Впоследствии, когда сын Гетума Константин получил Ламброн обратно (середина 1220х гг.) эти деревни, вероятно, также остались в его владении.

143. Յովհաննէսեան, op. cit., 340.

144. Edwards, op. cit., figs. 25, 34, 38, 54, 64, 65, 72. 

145. Ալիշան, op. cit., 253.

146. Արաբական աղբյուրները Հայաստանի եվ հարեվան երկրների մասին, 103.

147. Յովհաննէսեան, op. cit., 334.

148. այսինքն անհաւատից շէն – Ալիշան, op.cit., 251.

149. Hild und Hellenkemper, op. cit., 357.

150. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 94 – 5.

151. Hild und Hellenkemper, op. cit., 357.

152. В ходе работы над ней мы хотели бы, в частности, проанализировать версию идентификации Gökvelioğlu Kalesi Эдвардса – Edwards, op. cit., 135 – 6, n. 3.

153. Սամուէլ Անեցի, op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=267&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թիվ ՉՁԴ; Le connétable Sempad, t. 1, 671 – 2.

154. Գարեգին Ա կաթողիկոս. Յիշատակարանք ձեռագրաց. Հտ. Ա, (Ե դարից մինչև ԺԸ դար). Անթիլիաս, 1951. Էջ 823 – 6.

155. Youngs, op. cit., 125.

156. Разумеется, если не считать внучатого племянника Левона I «молодого короля» Рубена (-Раймонда).

157. Alishan, op. cit., 290; Յովհաննէսեան, op. cit., 339 – 340.

158. Bertrandon de la Broquière, op. cit., XVII, XXXIII.

159. cм. на эту тему Paviot, Jacques. Les ducs de Bourgogne, la croisade et l'Orient (fin XIVe siècle-XVe siècle). Paris, 2003.

160. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 55 – 61.

161. Ibid., XVIII – XXXII, 260 – 1.

162. Ibid., XXXII – XXXIII, 261.

163. Любопытно, что ещё один паломник 1430х гг., кастилец Перо Тафур, написал рассказ о своём длительном путешествии по Святым местам, другим заморским и европейским землям только спустя полтора десятка лет после возвращения (1439 г.), между серединой 1453 г. и июнем 1454 г. Л. Масиель Санчес также объясняет это обстоятельство сильным впечатлением Тафура от падения Константинополя – Перо Тафур. Странствия и путешествия. Москва, 2006. С. 14.

164. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 261.

165. Ibid., 88.

166. Вероятно, имеется в виду – христиане, бургундцы, жители Европы.

167. Ibid., 83.

168. Ibid., 87.

169. Ibid., 70.

170. Ibid., 87 – 8.

171. Սմբատ Սպարապետ,op. cit., http://www.digilib.am/digilib/?menu=&wrk=285&wrpg=0&aupg=0 (30.03.2012), թթ. 713, 715.

172. Գրուսե Ռընե. Պատմություն խաչակրաց եվ Երուսաղեմի ֆրանկ թագավորության / Տեր-Պետրոսյան, Լեւոն. Խաչակիրները եւ հայերը. Հտ. Ա. Երեւան, 2005. Էջ 284 – 308; Барсегов Ю. Г. Арбитраж в международных отношениях Армении эпохи античности и Средних веков // Պատմա-բանասիրական հանդես. 1982, 1. С. 43 – 53.   

173. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 89, 92.

174. Ibid., 88.

175. Ibid., 88, n. 1, 89.

176. Ibid., 89, 90, n. 1.

177. Hild und Hellenkemper, op. cit., 206 – 7; Յովհաննէսեան, op. cit., 320 - 1; Langlois, Le trésor, 124.

178. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 90 – 2.

179. Ibid., 92.

180. Hild und Hellenkemper, op. cit., 365 - 6; Edwards, op. cit., 185.

181. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 93.

182. Ibid.

183. Ibid., 93, n. 2; Langlois, Voyage, 468 – 470. На карте Киликии книги Ланглуа имеется обозначение локализации Крепости «Волчьего уха».

184. Bertrandon de la Broquière, op. cit., 93 – 4.

185. Ibid., 93.

186. Bertrandon de La Broquère. Le voyage d'Orient. Espion en Turquie. Texte mise en français moderne par Hélène Basso. Introduction et notes de Jacques Paviot. Toulouse, 2010.

187. Bertrandon de la Broquière, op. cit., XXXIII.

188. Ibid., 93, n. 4.

189. Hild und Hellenkemper, op. cit., 396.

Постоянный адрес публикации: http://deusvult.ru/101-kovara-zmeinaya-krepost-vaner.html.